Марк смотрел на старуху. Напрягая слух, он смог уловить некоторые ключевые слова, и, когда он стал вслушиваться в ее причитания, он почувствовал, как в его памяти что-то шевельнулось.
— Откуда она?
— Она живет в Хаг Кандиль, эфенди.
— Нет, я имею в виду, откуда она родом? Где она родилась? Где провела свое детство?
— Не знаю, эфенди.
Пораженный, Марк снова опустился перед феллахой на колени. Ее маленькие черные глазки следили за каждым его движением.
— Женщина, — обратился он к ней на коптском, — я хочу спросить у тебя кое-что.
Но Самира никак не отреагировала на его слова и продолжала свою песню.
— Она вас не понимает, эфенди.
— Думаешь, она меня не слышит? Наркотик, который она жует, должен быть очень сильным. Готов поспорить, она выращивает его на своем заветном огороде.
— Старуха, я говорю с тобой.
— Не мучайтесь с ней, эфенди. Я найму другую женщину.
Марк поднял руку:
— Переведи, что она говорит. Я понимаю только седьмую строчку, которую она постоянно повторяет.
— Она предупреждает вас об опасности. Она говорит о двух силах, которые столкнулись здесь в решающей битве, она считает, вы находитесь как раз в центре…
— Переводи дальше.
— В этом нет смысла, эфенди.
— Все равно, переводи дальше, Абдула.
— Она говорит, здесь есть злая сила, но есть и добрая, и вы должны научиться отличать их друг от друга и разрешить доброй помочь вам. Это бессмыслица, эфенди.
Марк пораженно смотрел на старую феллаху:
— Это невероятно! Я понимаю почти половину из того, что она говорит! Хотя она говорит на диалекте, который намного древнее всех тех, что я до сих пор слышал. Только послушай… — Он смотрел на нее с серьезным лицом, затаив дыхание. — Один сгорит в огне. Правильно, Абдула, она сказала именно это?
— Да, эфенди.
— Один превратится в огненный столб, а другой… — Он недоверчиво взглянул на Абдулу.
— … медленно истечет кровью, эфенди.
— … его тело будет терять влагу, пока он не умрет. Это просто фантастика, Абдула! Она действительно говорит на диалекте, который почти полностью сохранил древний язык! Я должен это обязательно записать!
Абдула Рагеб, с неподвижным лицом и полузакрытыми веками, смотрел прямо перед собой, а Жасмина, нахмурившись, поглядывала то на Марка, то на Самиру.
— О чем она говорит?
Он махнул рукой:
— Не имеет значения. Она находится под действием наркотика, у нее галлюцинации. Главное, что она говорит на диалекте, который, кажется, очень близок к древнему языку, и я почти все понимаю!
Старуха продолжала говорить, а Марк взволнованно слушал.
— Демоны, — прошептал он, — это слово она постоянно повторяет. Если демоны выйдут на свободу… — Внезапно его лицо помрачнело. Он вдруг понял, что он слышит. Это был дневник Рамсгейта! Старая феллаха цитировала дневник Рамсгейта!