В глубине души юноша понимал: переговоры не состоятся. Путешествие Вольфмана едва ли можно было назвать плодотворным. Куда пропало целое поселение? Почему люди огня не встретили их на границе? Все это вызывало множество подозрений. Но ни Догмар, ни король не разделяли его убеждений. Им нравилась сама мысль, что проблемы, которые они прибыли разрешить, не существовали, и можно было возвращаться домой, не считаясь еще и с огненными санами. Ходили слухи о жестокости людей Ровена из клана шакалов, и их боялись в Станхенге. Но людей огня считали безумными, агрессивными и дикими, и их боялись не только в Станхенге, но и во всем Калахаре.
Аргон пытался понять, что могло объединить людей Фера и Арбора? Такой вариант существовал, но какие доводы говорили в его сторону? Алман Многолетний знал только о двух способах приобретения союзников: запугивания их или же обогащения. Запугать тех, кто держит в страхе всю страну, задача не из легких. Но и золота в Халассане столько, что из него можно было бы сотворить новый драгоценный город. Тогда зачем огненным санам сражаться на стороне безумца и тирана?
Что мог пообещать им Алман, чего не пообещал бы Вольфман?
Перед юношами вырос замок из светло-бежевого камня, в темноте он казался серым. Его башни-близнецы сливались с цветом неба, длинные шпили тянулись ввысь. Молодой предводитель поднял голову, изучив соколиным взглядом пустые сторожевые будки, и в очередной раз недоверчиво поджал губы.
— Здесь что-то не так, холодно отрезал он.
— Там кто-то есть?
— Никого.
— Тогда почему мы остановились?
Вольфман смахнул со лба испарину и огляделся, словно ждал, что прямо из песка на него накинутся чаквеллы, жуки, или кто там в почете у огненных жрецов? Огненные саны точно приклонялись перед скорпионами, об этом писали во всех книгах Халассана. Обряд посвящения их совершеннолетних мужчин считался самым жестоким во всем Калахаре. Они съедали живого скорпиона. Даже мысли об этом заставили юного короля поежиться.
Люди Эридана выпивали кровь ягненка с молоком: и девушки, и мужчины. Сильфы выбирали себе будущего ястреба, сокола или сову. В Вудстоуне молодые люди выходили на охоту и не имели права возвращаться домой без добычи.
А в Халассане ели скорпионов. Были ли они цивилизованными? По мнению короля, нет. Во время посвящения санов многие умирали в ужаснейших муках, и никто из других стран не стал бы так рисковать своими людьми.
Аргон молча сошел с места и пробежал вдоль стены, бесшумно переставляя ноги. Он завернул к главным воротам. Пусто. Поднял глаза на окна, закрытые стальные решетками. Пусто. «Слишком просто», подумал он, вытащив из-за спины отцовский клинок. Борясь с внутренним беспокойством, юноша решительно побрел вперед и нагнулся, словно зверь, готовящийся к атаке. Необычное хладнокровие разливалось по его венам. Он вдруг понял, что впервые в жизни готов убивать. Убивать за отца, сгоревшего заживо. У бивать за дом, оставшийся позади. Он даже хотел этого, ждал, что кто-то кинется ему навстречу, чтобы как следует выпустить пар и отыграться на живом существе. Ему и раньше приходилось проливать кровь. Вот только тогда в том была необходимость, а сейчас потребность.