– Ты не спорь, ты поверь. Просто жди.
– Леля, не на…
Я толкнула его бедрами, обвивая шею:
– Где моя ночь любви? – переключая на другое.
На этих словах он стиснул меня так, что стало тяжело дышать. Мы застыли, глядя глаза в глаза. Ощущение гладкого зеленого шелка под руками, запах свежескошенной травы, горного меда и дикого апельсина. Чуть-чуть горьких специй.
– Ладомир, я…
Палец на моих губах:
– Молчи.
Диэр поменял нас местами и, поворачивая меня к стене лицом, хриплым шепотом попросил:
– Обопрись на стену.
Внутри меня что-то задрожало – не то от страха, не то от предвкушения.
– Леля, ты… – Тесно прижался сзади. Я мурлыкнула, прогнув спинку, и в ответ раздался всхлип, похожий на мой.
– Сокровище? – дразняще переспросила я, снова делая волнообразное движение спиной.
А дальше… это было чудесно и непередаваемо. Мы творили волшебство. Потому что настоящая любовь и есть волшебство, которое под силу не каждому.
Через какое-то время Ладомир устроился в изголовье кровати, усаживая мою персону, и некоторое время сидел, уткнувшись носом мне за ухо. Вскоре он отстранился, откинувшись на спинку кровати.
Я безмолвно запустила руки в медные кудри его волос, пропуская между пальцами тугие завитки. Загадочный взгляд его потемневших золотых глаз из-под полуприкрытых век был полон страсти и тайны.
Ладомир слевитировал столик с фруктами и вином и разлил темно-красное густое вино из кувшина в бокалы. Я решила: самое время поговорить. Сказала то первое, что занозой сидело в сердце:
– Мы можем не увидеться больше, ты понимаешь?
В ответ прилетело удивленное:
– Это еще почему?
Я поделилась своим видением проблемы:
– Людской век недолог, еще лет двадцать – шестьдесят, и все. Мне в любом случае больше не прожить.
Потрясенное:
– С чего ты взяла? – Ладомир потер лоб и запустил руку в свою шевелюру, словно собираясь ее проредить. Нервно отхлебнув ежевичного ягодного эликсира, моргнул. – Ты моя жена! Тебе жить и жить. Двадцать, шестьдесят… не смеши! Ты проживешь даже дольше меня. Если случайно не убьют – твой возраст перевалит за десятки тысяч лет!
Я поперхнулась, пролив немного вина ему на… скажем, колени. СКОЛЬКО? Он точно издевается.
– Но как?
Ладомир разразился лающим смешком.
– Ты думаешь, почему женщины всех рас и мастей так стремятся к диэрам? Из-за нашего обаяния? – Он покачал головой. – Вовсе нет. Какие бы мы ни были успешные, красивые, умные…
Ну вот, началось…
Диэр мрачно ухмыльнулся:
– Одна ночь с диэром – и срок жизни красавицы удваивается, причем до самого конца она остается молодой и красивой.
– Что? – Во мне кипящим ключом неожиданно взбурлила ревность, смешанная с жгучей обидой. И скольких он так осчастливил, интересно? Всю страну? Полстраны?