Муж осыпал меня поцелуями и так увлекся, что пришлось его даже немного отпихнуть.
– А если девушка вышла замуж за диэра… – Мужчина с трудом продолжил, вспомнив, о чем мы говорили перед тем, как он отвлекся. – Ей гарантирована практически вечная жизнь. Повторяю, если случайно не погибнешь!
– Разве такое возможно? – вытаращила я глаза в непритворном изумлении. Наверное, я сейчас напоминала Къяффу в обличье осьминогопаука.
Ладомир тут же попытался меня отвлечь, ласки становились все более смелыми. Похоже, он так пытается что-то скрыть. Или старается благополучно забыть о том, что случится дальше?
– Не отвлекайся, – отодвинулась я от него. Надо сказать, что это простое действие далось мне с громадным трудом. – Повторяю свой вопрос: такое возможно?
– Да. – Взволнованный бархатный голос. И новая попытка уйти от темы обсуждения: – Поэтому прошу, умоляю сюда не приходить! Еще неизвестно, что взбредет в голову этой су… Лилит. Попадись ты ей в лапы – и я буду бессилен.
Я сидела в полном ошеломлении. Подумать только – вечная жизнь! Моя бабушка умерла в семьдесят восемь и воспринимала свой будущий уход с радостью, старческая немощь ее доконала. Господи всемилостивый, быть молодой и красивой – не одну сотню лет и даже не две… Тысячу лет? Больше? Нет, человеческому уму непостижимо – так долго жить. Затряслись руки.
– И ты связал себя со мной, – медленно сказала я, переваривая информацию, – на такой безумно долгий срок? Ты рискнул?..
– Без сожаления, – подтвердил муж. – Когда к нам приходит чувство, оно одно на всю жизнь. Потеряешь – и будешь всю жизнь мучиться. А потом уйдешь и не оставишь после себя никого.
– В смысле? – не поняла я. У меня от всей этой ошеломительной информации уже мозги стали желеобразными. Скоро начнут испаряться.
– Моя раса может иметь детей исключительно в браке с любимой женщиной, – неохотно объяснил Ладомир, не оставляя попыток отвлечь меня от этого разговора. – Для остальных я стерилен.
О! Мой! Бог!
Мои глаза потянулись к столику, а руки к пустому бокалу. Надо это откровение срочно чем-то запить.
Видимо, диэр уловил мое ошеломление и посему решил перенаправить сложные эмоции совсем в другое русло.
– Нет, Леля. Тебе хватит. У нас с тобой только одна ночь, надо спешить. – При этом он впихнул мне в рот пару ломтиков сыра с ветчиной и дал закусить очищенной апельсинкой.
А потом… Ладомир приподнялся надо мной на напряженных руках и все время смотрел мне в глаза, не отводя взгляда, словно пытался заглянуть в душу. Это и завораживало, и пугало. В его глазах горел негасимый огонь, то пламя, которое может согреть в зимнюю ночь у костра, а может и сжечь дотла.