– Леля, посмотри на меня… – От одного вида наших сплетенных тел я могла бы получить сокрушительную разрядку.
– Леля… – У меня перед глазами начала расплываться радуга, эта радуга разрасталась все шире, захватывая всю меня с головы до пят.
– Леля, ты – моя. – В его голосе проскочила странная напряженность, словно для него было мукой ждать от меня ответ.
– Единственная моя… – Он не говорил – утверждал. И я верила.
И до самого конца мы смотрели глаза в глаза, разделяя сладкую до болезненности страсть и наслаждение – и ничто, даже смерть, не смогло в то мгновение нас разделить.
Затем мы были в море… опять на ковре… на песке… в общем, всего и не упомнишь. Под утро я вяло лягалась и отбивалась с криками: «Тиран! Сатрап! Хватит!» А меня, удерживая за талию, сладко уговаривали: «Лелечка, это в последний раз, погоди, тебе понравится…» Да-да, помнится, почти с теми же словами на меня броню валькирии эльфы примеряли, ага…
Нет, мне понравилось, конечно. Лад не врал. Но это не отменяет того, что за ночь для порядочной женщины вот так сразу, единовременно, получить порцию порядка десяти заходов – удовольствие однозначно лишнее. Умопомрачительное. Классное. Божественное.
Зато диэр был счастлив, как гном в драконьей сокровищнице. Как слон. Как два слона. Как три… и слоненок со стадом озолотившихся гномов в придачу. Мы уснули, словно умерли, тесно прижавшись, убаюканные шумом предрассветного моря.
– Ну, голубчики, – ворвалась в наше убежище около полудня страшно довольная чем-то Лилит, – ваше время истекло! – Чуть не закапала слюнями моего мужа. – Хорош! – И потребовала: – Клятву!
– Не делай этого! – вмешалась я, зябко натянув на плечи кремовую шелковую простыню. – Не надо…
– Прости, – грустно улыбнулся Ладомир, окутывая меня дымкой печали и сожаления. – И прощай. – Он впервые открыто признался при посторонних: – Я люблю тебя, Леля.
И как мне жить с этим? Как мне жить без него?
– Я тоже тебя люблю, – прошептала я, не замечая стекающих по щекам прозрачных капель.
– Видишь, мы все-таки пришли к согласию, – стер мои слезы муж, вставая и не замечая своей наготы. – Не плачь, тебя дома ждет от меня подарок.
У Лилит глаза из орбит чуть не вывались от такого зрелища. Ладомир слегка повел плечами – и вот уже на нем черный костюм безо всякой отделки, а рыжие волосы связаны в низкий хвост черной лентой.
Но вид обнаженного князя диэров после этой ночи навсегда запечатлен у меня в сетчатке глаз и будет преследовать меня своим светом вечно, как луна в звездном небе.
– Я, Ладомир, князь диэров, – спокойно начал чеканить слова мой муж, сильный и уверенный, – клянусь Лилит, королеве суккубов, что не покину ее владения без ее на то воли при условии того, что демоница Лилит с ее наемниками, подчиненными и подданными или иными, имеющими к ней прямое или косвенное отношение лицами, навсегда оставят в покое Ольгу Соколову, не причиняя ей беспокойства и вреда действием или бездействием. Я сказал!