Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной (Пыльцын) - страница 12
— Александр Васильевич, а как Вам удалось издать свою книгу?
— Я пытался издать ее здесь, в Харькове, но у меня ничего не получилось, потому что нужны были колоссальные деньги. Я поехал в Россию. В Ленинграде я учился в академии, у меня там друзей много, знакомых. Когда я им рассказал о том, что мне трудно издать книгу, меня связали с людьми, которые занимаются этим делом. Узнав эту тему, взяли без всяких предварительных условий, издали, и я даже ни копейки не заплатил. И мне в виде гонорара устроили лечение в санатории. Вместо гонорара я получил определенное количество экземпляров книги, которые разослал по России, а теперь рассылаю по Украине — своим друзьям, семьям, оставшимся однополчанам… И еще очень приятно, что книгу не просто издали, но издали быстро. Когда издательство узнало, что боевое крещение, кроме боёв в Сталинградской битве, наш уже полноштатный батальон получил и на Курской дуге, то постарались приурочить книгу к 60-летию этой великой битвы.
— Вы ожидаете каких-то откликов, отзывов? Может быть, изменения отношения общества к этой теме?
— Не знаю, поворот общественного мнения — для меня это слишком много, это очень громко сказано. Я не надеюсь в общественном мнении сделать переворот, хотя на определённые изменения рассчитываю. Во всяком случае, отклики будут, потому что на фоне разнузданного вранья о штрафбатах я говорю правду. И положительные качества, да и некоторые отрицательные черты наших крупных командармов тоже отражены. Я писал правду. Кому-то она не понравится, а кто-то посчитает это верным шагом.
— А вы собираетесь как-то рекламировать свою книгу?
— Я пока не знаю, как это делается… Правда, я получил предложение от издательства в сентябре в Ленинграде на базе Общества «Знание» провести презентацию моей книги, на которую будут приглашены аккредитованные журналисты, военные историки и мои боевые товарищи.
— Поделитесь секретом, где вы берете силы для всего этого?
— Мне в этом году исполнится 80 лет, силы пока еще сохранились. Может быть, секрет в том, что я не был никогда равнодушен в жизни. Вот это неравнодушие меня и подстегивает. В моём возрасте надо успеть сказать правду!
— Вы пережили многое. Можно сказать, что вы прожили несколько жизней — и до войны, и войну, и непростой послевоенный период. Потом распад Советского Союза, и сейчас живете совсем в другой стране. Все-таки когда было лучше?
— Вы знаете, человеку свойственно ностальгировать по молодости. Хотя моя молодость прошла на фронте, в боях, и все-таки… Я об этом пишу в своей книге, но я ностальгирую не по молодости, а по тому великому чувству любви к Родине, которого, к сожалению, у меня сейчас, после развала Союза нет, да и, судя по всему, у молодежи тоже нет.