Нам положено 100 грамм, но вот эти 100 грамм, когда идешь в атаку, сгорают так, что и следа не остается ни в мозгу, ни где-то ещё. Это был своеобразный допинг, который, может быть, поднимал настроение, несколько притуплял ощущение опасности, но во всяком случае не мешал думать и действовать в бою как нужно. Поэтому для тех, кто действительно ходил в атаку, эти наркомовские 100 грамм никак не влияли на его психическое или психологическое состояние.
Худяков С.: То есть меткость стрельбы от употребления водки тоже не ухудшалась?
Пыльцын А.В.: Нет. Обычно в атаке на ходу или даже на бегу стрельба чаще не прицельная. А если сходил в атаку, то забываешь, что выпил, потому что «перегорело» всё это во время сильнейшего физического и нервного напряжения. Так что я считаю, что наркомовские 100 граммов во время войны никак не влияли на пьянство в нашей стране. Больше на эту беду ныне влияют безработица, отсутствие организованного досуга, да и назойливая пропаганда пьянства во многих киносериалах, заполнивших почти все телеэкраны, на которых
Худяков С.: Александр Васильевич, напоследок что можете сказать молодому подрастающему поколению, Ваши пожелания…
Пыльцын А.В.: Самое главное — не верьте врунам в истории. У нас столько их развелось! Всё, что было во время войны, стараются опозорить, опошлить, обгадить. Есть такие, к сожалению, «историки», которые и близко войну не знали. А пишут, что штрафникам в спину стреляли. А поэтов сколько развелось! Фамилия, кажется Арестов, но там такие строки:
«В лицо фашист, а сзади наши, А впрочем, враг — и там, и там. И неотступно с нами рядом, Неотвратимый смерти глаз,
Ведь позади заградотрядом Наведены стволы на нас».
Никогда сзади огня по нам не вели. А не знающие истины поэты обязательно акцентируют внимание, что заградотряд в спину упирался. Никогда этого не было. Это всё придумывают. И мне очень жаль Александра Маршала, который в песне утверждает: «И шли по минным по полям, чтоб кровью правду искупить». Почему не вину, большую или не очень, и что он считает «правдой»?
Какую «правду»? Кровью, своей или вражьей, шли искупать своё преступление или проступок.
Выходит по-Маршалу, то-есть по-Минькову, все штрафники только за ПРАВДУ неправедно и страдали. В данном случае и с Миньковым Александром Витальевичем, известным певцом, композитором и теле- радиоведущим, известным под именем Александра Маршала я никак согласиться не могу. Ни с тем, что штрафникам запрещались перебежки во время атаки и их заставляли идти под пули противника в полный рост специально по открытым для огня противника местам, ни с тем, что все они стали штрафниками за какую-то «эфемерную правду». Это за какую, за чью «правду» их так жестоко гнали на верную смерть под огонь противника?