— А с Кость вы встречались?
Молодой человек быстро стрельнул в меня глазами, тонкие пальцы, сильнее сжали бокал.
— Нет, не довелось, — протянул он и заглотнул очередную порцию горячительного. — Но, знаете, была мысль, пойти с ним побеседовать. Возможно, у меня и не слишком мужественная внешность, я это знаю, однако Кость плохо обращался с Изольдой. Не справедливо. И я готов был встать на ее защиту. Попытаться донести до него мысль, что он ей должен.
Ага, как же, на ее защиту. На защиту своих интересов ты готов был встать. Денежки тебе нужны были. В этот момент хлопнула дверь и послышалось пронзительное:
— Жененчка!
Женечка тут же приобрел свой обычно подобострастноневинный вид и ринулся на голос. Из коридора донесся звук поцелуев и звонкий шепоток. Через пару минут в комнату вплыла хозяйка дома. На ней переливалась люрексом оранжевая кофта и темно-синяя юбка в пол. Весьма экзотично, на мой взгляд. Я не стал размазывать, едва она устроилась напротив меня на диване, сразу вывалил на нее историю о пропаже Дины, не уточняя, откуда я все узнал и почему интересуюсь.
— Конечно, я помню Дину. Она постоянно ошивалась в нашем доме. Я была против. Не люблю детей. В смысле чужих детей. Да, и не боюсь в этом признаться, — она с вызовом посмотрела на меня, ожидая бурю возмущения. Но мне было глубоко плевать на ее отношение к каким-либо детям. Она продолжила, прикуривая тонкую длинную сигарету, — Я хотела найти другую няню, из Москвы, хорошо воспитанную и хорошо образованную, а не это деревенскую училку. Но мужа она устраивала. Вероятно, потому, что благодаря ей он всегда был в курсе всего происходящего в доме. Кто звонил, кто приходил, кто во сколько вернулся со встречи. Я не могла с подругой спокойно посплетничать, чтобы об это не докладывалось мужу. Эта Кучерук не стеснялась подслушивать под дверьми и читать чужие письма. Это было отвратительно. И еще моих девочек против меня настраивала. Поля ее больше меня любила! Где это видано? Она мою дочь практически у меня отняла! За своей бы лучше следила… Честно говоря, когда ее девчонка пропала, я думала она, наконец, от нас уйдет. Она с месяц ходила сама не своя. Но нет. Очухалась, да еще пуще прежнего принялась вынюхивать и выслеживать. Каждый мой любезный взгляд в сторону гостей-мужчин отслеживала похлеще, чем доблестная инквизиция еретиков.
— Это все прекрасно. Но вы не сказали главного — что случилось с Дианой?
— А я не знаю.
— То есть как, не знаете?
— А вот так. Я была в отъезде. В Кисловодске лечила расшалившиеся нервы. А когда вернулась, девчонка перестала появляться. Я даже не сразу заметила это. Она ведь не каждый день у нас бывала. А когда спросила у Кучерук о дочери, она сказала, что отослала ее родственникам. Больше, я про нее и не вспоминала. Исчезла и хорошо.