— Твоя скрытность граничить с маниакальностью, — сделал я свой вывод. — Ты никому не доверяешь. Все боишься быть обманутым в лучших чувствах. Но, знаешь, мне кажется постоянное недоверие ко всем и вся слишком высокая плата за то, чтобы не быть обманутым.
Посещение Зюзинского ОВД ничего нового не принесло. Ничего дополнительно к тому, что мне рассказал Петров из пойманного барыги извлечь не удалось. Единственная польза от поездки — ювелир опознал доставленные Кость колье.
Так что на данный момент мне больше всего хотелось побеседовать со златокудрой Полиной. Но ее телефон категорически не отвечал. Пришлось ехать в контору. Знакомые серые стены действовали удручающе, но в то же время здесь было привычно и спокойно как в оке торнадо. Снаружи кипят страсти, происходят грабежи и убийства, но Петровка, 38 — оплот правопорядка, как бы пафосно это ни звучало. Я уже подходил к кабинету, когда меня перехватил Серега Горюнов. В очках и худой как щепка он выглядел старше своих 40 лет. Даже седина уже пробивалась в его черной шевелюре. Двигался он медленно и как бы неохотно, как будто только что отмахал 10 километровую дистанцию и дико устал.
— Адрюха, здорово! Зайдешь к нам, — он кивнул в сторону двери, за которой уже года три обитал вместе с Сашкой Зайцевым. Оба они были неплохими операми, но звезд с неба не хватали. Пару раз мы с ними пили пиво после работы, но дальше этого дружба не пошла. Я не мог и не хотел пить алкоголь в таких количествах, как предпочитали это делать они. К сожалению, работа у нас, мягко говоря, нервная, так что большинство расслабляется после тяжких будней горячительным. У меня же были несколько другие способы обретать душевную гармонию. В итоге общение с коллегами было не слишком активным.
— Случилось чего? — спросил я, перетупив порог кабинета и поздоровавшись с Сашей. Молоденький белобрысый паренек славился у нас почти маниакальной любовью к техническим
новинкам, особенно в сфере прослушки и «подглядки».
— Говорят, ты к делу Кость Гордеева подключил? Неужели, правда? — взгляд Горюнова сквозь узкие очки был тяжел и мрачен, как будто я предал всю свою семью до седьмого колена. Зайцев тоже выглядел хмуро, выражая полную солидарность с соседом по кабинету. Я легкомысленно пожал плечами:
— Правда, и что?
Ребята переглянулись. Их удручал факт того, что я не осознаю всю тяжесть своего преступления.
— Он наших ребят полными дураками выставил. И не один раз, и ты помогаешь этому подонку?
— Ха. Это он подонок, потому что наши ребята глупее его оказались? Интересная логика.