— Извини, я использовал тебя как отвлекающий маневр, -
Яр поднялся и, сунув руки в карманы, стал расхаживать по комнате все с тем же виноватым лицом. — Баранов отвлекся на тебя, когда ты побежал к дому. Я знал, что там достаточно темно, и попасть в тебя у него очень мало шансов, тем более расстояние короткое. Но я мог и ошибаться. И вот ошибся, кстати. Тебя ведь ранили. Твой бросок дал мне возможность незаметно подобраться к стрелку с другого бока. Заметив меня, он припустил по дороге, а я следом. И вдруг послышались выстрелы. Ты, кстати, в кого стрелял? Это его задержало. Он решил, что мишень он, остановился и начала отстреливаться. Это дало мне возможность хорошенько прицелиться и выбить оружие из его рук. И идти врукопашную. Так что все благодаря тебе.
Я хмыкнул:
— То есть все, на что я гожусь — это отвлекающий маневр.
— Друг мой, отвлекающий маневр зачастую может решить исход всего дела, — Яр подошел и завис надо мной. По подбородку у него вилась яркая полоса пореза, видимо, рана оказалась достаточно глубокой. Я вспомнил кастет Баранова.
— Мне, кажется, тебе тоже не помешало бы к врачу. Наложили бы пару швов, — я кивнул на рану.
Он коснулся подбородка рукой, криво улыбнулся:
— Ерунда.
— Да, ерунда… — протянул я тоскливо, мысленно вернувшись к событиям вечера.
— Андрей, тебе было страшно. Но это нормально. Страх — защитная реакция организма. Главное, что несмотря на страх, ты не остался в укрытии, ты рванул навстречу опасности. Действовать вопреки своему страху и есть мужество.
Не знаю, был ли Яр на 100 % искренен, но от его слов мне стало легче. Внутренний монолог самоедства, который звучал во мне последние несколько часов, наконец, прекратился. Я даже дышать стал свободнее.
— Раз ты виноват, что меня подстрелили, то с тебя, во-первых, обед со стейками, во-вторых, ты научишь меня метать ножи, и, в-третьих, помоги добрести до кровати, а то, кажется, я уже не в состоянии сам дойти, — выпали я ворчливо.
Гордеев широко улыбнулся и подсунул руку мне под плечо:
— Поднимайся, бродяга. Завтра ты нужен в боевой форме. Должны же мы узнать, в честь чего Баранов решил потратить на нас целый арсенал.
На допрос Гордеева, конечно, не пустили бы, но я обещал дать ему прослушать диктофонную запись. Однако слушать было особо нечего. Допрос закончился пшиком. Баранов молчал как рыба об лед. Его единственными словами были: «Я хочу видеть адвоката». Личного у него не нашлось, так что пришлось искать государственного, готового взяться за это дельце. Кого попало звать, конечно, не хотелось. Я перебрал знакомых юристов, прикинул, кто сможет хоть немного подыграть мне. Остановил выбор на своем институтском товарище Саше Гончарове и тут же полез за телефоном. Мы не виделись уже месяца три. Так что первые минут десять разговора ушли на обмен новостями и легкими упреками на тему, почему так давно не звонил. Наконец, я повернул разговор в нужное русло: