— Не знаю. Но я бы сказал, что он не врет, — я пожал плечами. — Яр, а ты что скажешь?
Гордеев осторожно высвободился из объятий девушки и стала наматывать круги по кухне. Внезапно он остановился в самом темном углу и почти зловеще заявил:
— Думаю, пора ставить в этом деле точку. А то прыткий у нас убийца. Да кровожадный. Как бы еще одной беды не было.
Сказать, что мы оторопели, значит, не сказать ничего. Мы с Лерой неплохо изобразили знаменитую немую сцену из «Ревизора» только в урезанном масштабе. Мне потребовалась пара минут чтобы «оттаять»:
— То есть ты можешь помочь привлечь к ответственности убийцу и до сих пор этого не сделал? — возмущение буквально затопило меня.
— Я надеялся получить более веские доказательства. Но как я уже сказал, дальше лучше не оттягивать. Слова Баранова подтверждают мою теорию, так что нужно действовать.
Я подскочил с табурета и охнул от боли, но тут же выпрямился.
— Я готов.
— Мне нужно еще уточнить кое-что… И хорошо бы устроить очную ставку Баранова с другими фигурантами событий. Только вот как это сделать?
— Я знаю! — радостно вмешалась Лера, довольная, что может быть полезна. — В субботу у нас собирается военный совет, обсуждать Полинину свадьбу. Она заявила, что больше не намерена оттягивать это событие, даже если луна упадет на землю, — девушка хмуро хихикнула. — Я пыталась ее отговорить. Нужно выдержать траур хотя бы год. Но иногда упрямства ей не занимать. Мы решили собраться всей семьей, обсудить ситуацию. Я еще попытаюсь оттянуть торжественное событие, но боюсь, что меня никто не поддержит. Я даже Кезика пригласила как близкого друга семьи. Понадеялась, что он встанет на мою сторону. Только боюсь, маме тоже поскорее хочется праздника.
— Сегодня вторник. Значит, у нас есть еще два дня, — Яр покусал губы. — Отлично. Это вполне подойдет. Согласен, Андрей?
— Но может, ты пока нам расскажешь свою теорию? — сердито заметил я.
— Уверен, ты сам обо всем догадываешься. Лера, ты как насчет залечь под одеяло? Завтра нужно встать пораньше.
— Конечно, иди в ванную, я следом.
Когда Яр упорхнул, я не удержался от саркастического:
— Как ты его терпишь, ничего в простоте не скажет, все с заковыкой.
— У него много достоинств, — просто ответила девушка. — Ты бы не пил на ночь такой крепкий кофе, не уснешь ведь.
Я только махнул рукой, хотя сам понял, что пить действительно не стоило. Сна не было ни в одном глазу. Мы еще немного поболтали, и Лера исчезла в недрах второго этажа. А я, как никогда, остро ощутил свое одиночество и желание почувствовать рядом родное плечо, в которое можно уткнуться носом и нежно поцеловать. С горя я допил остатки кофе и распахнул створку кухонного окна. С улицы пахнуло осенней свежестью. Я тут же продрог, но мороз приятно проветривал опухшую от мыслей голову, и я с удовольствием вдохнул запах прелых листьев. Мне повезло, моя квартира смотрела во двор, и шум Кутузовского проспекта здесь был едва слышен. Я оглядел светящиеся окна дома напротив и как в детстве начал гадать, как живут обитатели той или иной освещенной комнаты. Сверху донеслись голоса, Лера что-то горячо говорила Яру. Слов было не разобрать, но в голосе чувствовалось напряжение и горечь. Волшебство ночи бесследно рассыпалось. Я почувствовал, что совсем замерз и не без труда захлопнул тяжелую створку окна.