— Хорош, — коротко бросил Сергей. — Бросай ствол и лапы вверх. Все, приехали. Милиция, мать твою!
Рыжий, не сводя с капитана пустого взгляда, медленно поднял руки. Автомат остался у него на коленях, и Бражник ударом носка ботинка отправил его как можно дальше.
Живой факел продолжал барахтаться в грязи. Каким-то чудом ему удалось частично сбить пламя с одежды, и теперь он просто вертелся вокруг собственной оси, скуля и повизгивая.
Бражник уже собрался было приказать пленному помочь товарищу. Но внезапно что-то новое отвлекло его внимание. Какое-то движение у въезда в Подлесное, рядом с чернеющей коробкой джипа.
Джип огибал легковой автомобиль с синей милицейской мигалкой на крыше.
Подмога…
Продолжая держать рыжего на мушке, Сергей помахал рукой.
Заметив этот жест, водитель милицейской машины посигналил в ответ. Он приближался настолько быстро, насколько легковушка могла передвигаться по мокрой и разбитой грунтовой дороге. Наконец машина затормозила, из-за руля выбрался расхристанный, явно чем-то напуганный или встревоженный старший лейтенант Коля Пузырь. Его форменная фуражка зацепилась за потолок салона и упала на сиденье. На ходу Пузырь тащил из кобуры пистолет.
— Ты почему один? — спросил Бражник. — Герой, что ли? Эсэмэску, значит, получил все-таки?
— Ага, — коротко и как-то невпопад ответил Пузырь и остановился, переводя взгляд с опера на обгорелого бойца, с него — на подстреленного Главного, потом — на рыжего пленного и снова на Бражника. — Что тут у тебя?
— Сам видишь. Война. До победного.
Бражник опустил пистолет.
— Ага, — повторил Пузырь и пнул рыжего. — Встать! Встать, тебе сказано, сука!
Рыжий медленно поднялся, машинально попытался вытереть руки о грязные джинсы.
— Вперед! Туда! — Пузырь ткнул стволом на подворье, где и разыгралась основная часть схватки.
Рыжий понуро поплелся вперед. Старший лейтенант двинулся следом, время от времени тыча его стволом между лопаток. Бражник замыкал процессию.
Увидев вблизи обожженного бойца, капитан убедился: ожоги не такие уж тяжелые. Он больше перепугался, чем обгорел. Валяясь в грязи, он сбил огонь, от которого его защитили коричневая кожаная куртка, брюки из черной кожи и такие же перчатки на руках. К своей роли пацан готовился серьезно и старательно. Или его готовили.
Огонь все-таки кое-где облизал его физиономию, и сейчас, продолжая тихонько скулить, он мазал обожженные щеки толстым слоем влажной грязи. Главный тоже ворочался, стонал, но подниматься с земли не спешил.
— Так, значит… — проговорил Пузырь, окинув взглядом картину.