— Расскажите, что случилось в тот вечер, Тамара, — спокойно проговорила Березовская.
— Когда именно?
— Когда зов, как вы это называете, стал совсем невыносимым.
— Да. — Тамара снова на мгновение прикрыла глаза. — Кажется, вспоминаю, но с трудом, нечетко. Был вечер, совсем уже поздний. Я выбежала из квартиры, села за руль, поехала…
— Куда?
— Дальше — опять темно… — Девушка отчаянно напряглась, пытаясь восстановить в памяти подробности. — Потом — короткий просвет. Вокруг все равно ночь, но я уже сворачиваю с какой-то трассы на проселок… Лес… Деревья… Дорога… Остановилась. Светит луна. Какие-то постройки… Ясно вижу — два ряда домов по обе стороны улицы. Дома старые, какие-то жуткие, будто в них одни привидения…
— Подлесное? — негромко проговорил Шамрай.
— Наверно… Я же туда ехала…
— А раньше вы там когда-нибудь бывали? — торопливо спросил Бражник.
— Никогда. А что там делать — мертвое село…
— А как же вы дорогу нашли? — вмешалась Березовская.
— Понятия не имею… Должно быть, зона вела… Я понимаю, как это звучит, но… Но иначе объяснить не могу…
— Хорошо, вы увидели пустые дома, а дальше? — подал голос Бражник.
— Вышла из машины и пошла по улице. Все.
— Все? — одновременно спросили следователь и опер.
— Все. Дальше очнулась от холода. Обнаружила, что лежу на асфальте. Рядом — неизвестный мужчина средних лет… Потом вы пришли и сказали, что Гришу убили…
Плечи девушки снова мелко затряслись.
— Хорошо, хорошо, все будет хорошо… — Березовская произносила эти слова ровно, монотонно, как показалось Виктору, почти механическим голосом. — А теперь все-таки вспомните, что произошло в тот вечер.
Шамрай невольно поморщился. Все сначала, или… Внезапно его осенило. Он понял замысел Березовской — женщины, у которой за плечами два десятилетия следовательской практики. Если у нее получится, он готов изменить свое мнение об украинских правоохранительных органах.
— Я ведь уже говорила вам! — Тамара удивленно вскинула глаза.
— Нет, — терпеливо продолжала Березовская. — Вы вспомнили тот вечер, когда неизвестно по какой причине помчались в Подлесное, будь оно неладно. А теперь постарайтесь вспомнить тот вечер, когда убили вашего… друга, Григория Поддубного. Что тогда произошло?
Глаза Тамары округлились.
— Ничего не помню. Совершенно ничего. И голова болит… — Она несколько мгновений помолчала. — Послушайте… Послушайте, кажется, я только что заполнила провал в памяти. Вот вы привели ко мне этого человека, — снова жест в сторону Виктора, — и я что-то вспомнила. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Приведите кого-нибудь еще, и я снова что-то вспомню. Просто так я не могу! Не могу! НЕ МОГУ! И ГОЛОВА БОЛИТ! Я НЕ МОГУ!!!