– Я загорелый, а загорелые не обгорают. Я уже обгорел весной.
– Ты не спорь, а надевай! – прикрикнул дед и отправил еще одного леща в ведерко на дне лодки.
Мишка неохотно подчинился. Сам-то дед был в одних длинных черных трусах. Но у него такая прокопченная кожа, что ей никакое солнце не страшно. А на спине большой белый шрам, по форме как крупная неравноконечная звезда. Мишка знал, что это след от легкого ранения. Тяжелое, осколочное, пришлось деду в бедро. Чуть из-за него ногу ему не отрезали. Он теперь прихрамывал, но тростью не пользовался, хотя Мишкин отец купил ему даже две.
Камыши колыхались над головой. Мишка лежал на спине на носу лодки, взглядывая из-под ресниц то на ослепительно синее небо, то на деда, азартно ловившего рыбу. Лодка покачивалась от движений Мирона Петровича, лещи плескались в ведре. Тишина звенела над водой.
– Дедуль, – сонно сказал Мишка, – ты папе, пожалуйста, не говори про курение.
– Посмотрим, – ворчливо откликнулся тот, сматывая удочку. – Погребли-ка к дому.
– Давай я. – Мишка схватился за весла и повел лодку вдоль берега, к железному старенькому причалу. Он любил с него нырять: тут сразу начиналось глубокое место.
Пока дед вытаскивал лодку на берег, Мишка успел несколько раз с разбегу нырнуть с причала. Обратно забирался, хватаясь за скользкие столбики. Дед присел на край лодки, наблюдая за веселящимся внуком из-под козырька кепки. Будь он помоложе, и сам так же нырнул бы и плескался в теплой вечерней воде.
– Вылезай-ка. – Мирон Петрович взглянул на старые «Командирские» наручные часы с большим циферблатом. – Скоро батька твой приедет. Ему некогда нас ждать.
Мишка поскучнел, тряхнул мокрой головой и выбрался на берег.
– Я не хочу домой. Скажи ему, что я у тебя останусь.
– Ну, я-то не против. Но у него на твой счет другие планы.
Пока Мишка переодевался в доме, отец заехал во двор.
– Дед, ну что там? Собрался он? – спросил Петр Михайлович, открывая дверцу. – Поторопи его.
– Похоже, спрятался опять, – смущенно признался дед. – Не хочет уезжать.
– О господи! Надоели эти его прятки. Михаил! – громко позвал отец. – Я жду! Хватит дурачиться. Я устал, мне надо выспаться. Завтра целый день за рулем придется сидеть. И встреча эта, будь она неладна! Ты-то уж хоть мне нервы не мотай!
Мишка нехотя вылез из-под крыльца, где затаился в надежде, что про него забудут каким-то чудесным образом. Но чуда не случилось. Кроме того, Потапыч вдруг вспомнил о содержимом газырей, лежащих под кроватью.
Когда вечером уже въезжали на свой хутор, Мишка попросил высадить его у дома тетки Марьяны.