– Что так долго? – высоким голосом спросила она.
– Как дорога, – безучастно ответил Петр Михайлович.
«Даже не поздоровалась», – зло подумал Мишка, глядя на нее сбоку. Его она вроде и не заметила.
– Пойдем в кафе. Жарко. Мы почти пять часов ехали. Нам надо перекусить.
– Почему он такой лохматый? Руки все ободраны. Ты плохо за ним смотришь.
Она попыталась взять Мишку за руку, чтобы посмотреть его ссадины. Он так дернулся, будто его змея укусила.
– Отчего он такой дикий? Без присмотра бегает? И все по солнцу? Весь черный.
Они сели за столик. Отец попросил официантку принести мороженое и «Тархун». Мишка любил этот зеленый газированный напиток со странным, лекарственным запахом.
– Слушай, а он вообще нормальный? – Она посмотрела на Мишку, как на пустое место. – Его надо врачу показать, психиатру.
Потапыч приоткрыл было рот, чтобы высказать, что он о ней думает и к какому врачу ее саму надо отвести. Но отец легонько толкнул его под столом и покачал головой.
– У него имя есть, – спокойно напомнил бывшей жене Петр Михайлович. – Это во-первых, а во-вторых, он нормальнее многих, которым действительно необходимо общение с психиатром, а еще лучше с наркологом.
– Я не пью! Ты нарочно придумал это, чтобы отнять у меня ребенка!
– Не кричи, – тихим голосом попросил Петр Михайлович. – Я на днях разговаривал по телефону с Виталиком. Он сообщил, что ты недавно из запоя вышла и на работе появилась.
– Это ложь! – зашипела она придушенным голосом. – Я болела.
– Знаем мы твою болезнь.
– Зачем ты при ребенке так говоришь? Ты настраиваешь его против меня.
– Чего уж тут? И без слов все понятно. Как тебя до сих пор на работе-то держат? Дрессировщица!
– В цирке все выпивают. Ты тоже пил.
– По молодости и по глупости выпивал, – согласился отец неожиданно для Мишки. – За компанию с женой. Люди порой совершают ошибки, но надо быть самокритичным и иметь мужество вовремя их исправить. Если цирк для тебя среда неблагоприятная, уходи, ищи другую работу.
– Кому дрессировщица собак нужна? Не смеши меня! – Ее глаза впервые за время разговора оживились. – А если бы не выпивала, мы бы сошлись?
Потапыч испуганно заёрзал в ожидании ответа, которого, впрочем, долго ждать не пришлось.
– Нет, Людмила, что было, то прошло. А столько всего было нехорошего, что и вспоминать не хочется, и видеть тебя, извини, тоже не хочется. Но вынужден. Ты бы сделала большое одолжение, если бы избавила нас от встреч. Таскать ребенка в такую даль! По пять часов в машине туда и обратно.
– Ну уж нет! Мне положены по закону свидания, и будешь ездить как миленький. А с ним ничего не случится – вон какой здоровый! И вообще, я предлагала дать его мне на несколько дней. Я бы его в порядок привела. Меня не устраивают свидания в твоем присутствии.