– Ничего не выйдет. Учитывая причину, по которой опеку над Мишей полностью передали мне, свидания с сыном наедине я не имею права тебе устраивать. Потерпишь мое присутствие.
– А если я не хочу?
– Обращайся в суд. Адвокат и судебные издержки – это даже хорошо. На выпивку меньше денег останется.
Мороженое не лезло Мишке в горло: настолько тошно ему было слушать этот разговор. Но отец на него так взглянул, что он давился, но ел и тем самым как бы выпадал из зоны ее внимания. Пока Мишка ел, она «поедала» отца. Но отец сильный. Дед Мирон про него сказал, что его можно сломить, но не согнуть – прямо по девизу барона Врангеля.
Отцовское лицо приобрело свекольный оттенок от сдерживаемых эмоций. Мишка боялся, что он вот-вот сорвется на крик или бросится с кулаками на эту женщину, которую Мишка ни разу не назвал матерью. По словам отца, она так пила, что забывала несколько раз коляску с грудным Мишкой на улице. Половина сотрудников цирка пришла на суд давать показания против нее.
Теперь, если отец сорвется, она может на диктофон записать его гневные слова, а если еще, не дай бог, ударит ее, оставив синяк, в суде пересмотрят дело и Мишку отдадут матери. Сын ей не нужен – ей нравилось терзать отца, когда-то любимого мужа. Его страдания доставляли ей какое-то болезненное удовольствие. Мишка это видел и очень боялся за отца и, конечно, за себя.
– Пап, я домой хочу, – наконец не выдержал он эту пытку.
– Видишь, какой он нетерпеливый, нервный, – заметила она.
– Нам надо еще в магазин – школьные принадлежности покупать.
– А как он учится?
– Хорошо учится, – отрезал отец. – Мы пойдем. – Он решительно встал, и Мишка вскочил следом с невероятной скоростью, едва не уронив стул, на котором сидел. – В следующий раз через месяц.
– Нет, – неохотно проговорила она. – Мы на гастроли уезжаем на два месяца.
Мишка ликовал и не смог скрыть улыбку.
– Ну и хорошо, – спокойно отреагировал отец. – Позвонишь, когда будет желание. До свидания.
– До свидания, – лениво попрощалась она, не вставая.
Сын и отец вышли из кафе красные, как из парной, и хотя на улице было очень жарко – больше тридцати градусов в тени, – они почувствовали облегчение. Переглянулись и заторопились к машине.
Мишка то и дело оглядывался, словно мать могла броситься за ними в погоню. И только когда сели в машину, он немного успокоился.
– Пап, а ты разве не рад, что ее два месяца не будет?
– Почему же?.. Я не удивился, потому что Виталий мне сказал о предстоящих гастролях, когда я с ним разговаривал на днях. Думал, вдруг ее не возьмут, а я тебя обнадежу раньше времени. Вообще, я все же подумываю отменить эти свидания. Пусть будет суд, в конце концов… Почему мы должны так мучиться? А?