– Сашка-то как вырос! – заметил Петр Михайлович, ущипнув отбивающегося племянника за плечо и обнявшись с братом.
– Да? – удивился дядя Паша. – А по-моему, такой же. Главное, чтобы он в весе не прибавил. Я его прибью, честное слово! – Дядя взъерошил Мишке волосы.
– За что? – испугался Потапыч.
– Если объедаться теткиной стряпней будет – вот за что!
Мишка с непониманием взглянул на брата, тот рассмеялся, повесив на Потапыча свою тяжелую сумку.
– Я же верхний, ведь я тебе объяснял. Забыл ты, что ли?
– А почему есть-то нельзя? – шепнул Мишка.
– Ну и болван ты, братец! – насмешливо сказал Сашка. – Я у папки стою на голове, плечах, руках, ему подкидывать меня приходится, ведь он нижний в нашем номере пластической акробатики. Как думаешь, ему будет легко меня кидать, если я стану толстым и неповоротливым? Он себе пуп надорвет. Мне, наоборот, пару килограммов надо скинуть.
Они шли к машине и разговаривали. Взрослые чуть впереди, мальчишки сзади. Потапыч окинул брата взглядом.
– Да ты худой, как скелет, – ветром сдуть может. Тетя Вера начнет тебя откармливать.
– Мечтать не вредно… – вздохнул Сашка, покосившись на крепкую спину отца. – Он мне за каждый лишний грамм головомойки устраивает.
– Как это – пластическая акробатика? Я так ни разу и не видел вашего выступления. Вы хоть бы нам дома показали, в саду, как и что и с чем ее едят.
– На работе надоедает, а тут еще в отпуске выступать. Нет уж! Сколько раз с отцом звали тебя к нам в гости, в разгар сезона. Насмотрелся бы до отвала. Почему не едешь? Неужели не надоело под своим жасмином сидеть? Ведь никуда дальше деда Мирона не вылезаешь! Боишься, что ли? Как мы на море поедем? У меня иногда ощущение, что ты собственной тени боишься.
– Ничего я не боюсь. Просто я домосед… Погоди, какое море?
– Ты разве не знаешь? Дядя Петя тебе не говорил? Мы побудем у вас немного, а потом все вместе на его машине отправимся на море.
– Да ну?! – обрадовался Потапыч, но тут же сник. – Он меня не возьмет. Я по английскому на лето остался. Папка сказал, никакого моря мне не будет.
– Брось ты! Поедем. Дядя Петя тебя в воспитательных целях запугивает. Мой тоже мастер такие штучки проворачивать… – Сашка грубо выругался.
Потапыч покраснел и смущенно улыбнулся. За такие слова, скажи он их в присутствии взрослых, подзатыльником или шлепком по губам не отделался бы. Отец всегда повторял: «Черным словом не ругайся!»
– Ты чего?! – зашептал Потапыч, глядя вслед отцу и дяде, которые уже грузили в багажник объемную сумку дяди Паши.
– А что? – с вызовом спросил Сашка. – Ты бы слышал, как мой отец матерится. Да и твой тоже не ангел. В цирке многие так ругаются, да почти все!