Ему нужно было хорошенько подумать, но на это времени не было совсем. Судя по бравурной музыке, все же проникающей через плотно пригнанные окна, миньский посол прибыл. Значит, через несколько минут начнется обратный отсчет для обещанного королеве представления. Если он отдаст Елизавете Белладонну, Фабиану не придется лететь на Сиерею. Но если девушка невиновна, отдавать ее будет большой ошибкой. Прежде всего – профессиональной ошибкой.
– Подождите меня здесь и не делайте глупостей! – наконец решил он и, отперев дверь, вышел из кабинета.
Мистер Смитт ждал его у порога, практически не отнимая от лица огромного носового платка:
– Я бы не верил ни единому ее слову, джаргаморки всегда лгут.
– Дружище, я знаю вашу печальную историю о джаргаморской барышне, которая собиралась взять вас вторым мужем, чем невероятно уязвила. Вы принесли то, о чем я вас просил?
– Да. – Мистер Смитт достал из кармана блестящую пластину голографического планшета. – Изображение вполне четкое, наши специалисты уверяют, что сходство не менее девяноста семи процентов. Имперские технологии по восстановлению внешнего вида по частичкам биологического материала просто фантастичны!
Ярвуд активировал планшет, повертел перед лицом объемную картинку, рассматривая со всех сторон.
– Вы говорили, второй диверсант – женщина.
– Я ошибался. Этот человек обладает довольно специфическим запахом, присущим скорее самкам.
Владелец кладки, чье изображение демонстрировал сейчас планшет, был молод, лет двадцати на вид. С длинными ногами и руками, тонкой костной структурой и формой плеч, которая бывает скорее у пловцов, чем у атлетов. Светлые волосы, светло-серые, почти серебристые глаза, чуть темноватая кремовая кожа. Он был похож на Белладонну, как мог бы быть похож близкий родственник.
– Это ведь не джаргамор? – сказал мистер Смитт.
– Нет, старина, вы же видели их. Джаргаморские мужчины гораздо крепче и выше. Думаю, что наша диверсантка тоже не чистокровный представитель. По слухам, прежде чем занять трон, королева Айшвария была замужем за каким-то иномирянином.
– В своем первом браке она могла родить больше одного ребенка.
– Именно. Значит, как ни тяжело это признавать, мне придется…
В кабинете раздался грохот, Ярвуд распахнул дверь. Наручники лежали на столе, из их замочной скважины торчала шпилька, уже ненужный Белладонне пуфик – единственный предмет меблировки, не прикрученный к полу, – валялся под окном в осколках стекла, а вторая ненаследная принцесса балансировала на подоконнике, уже почти ступив в пустоту за ним.
– Стойте!