На зов подбежала невысокая девчушка лет пятнадцати, небрежно поклонившись, подняла веснушчатую мордашку и с обожанием уставилась в некрасивое лицо поварихи.
– Проводи госпожу экономку к уборным да прислужи как следует, не опозорь нас, – приказала ей Шой. – Из самой столицы мэйс Вирт приехала!
– А туда – из глухой приграничной деревни, – не дала я сделать из себя столичную штучку. А то я не знаю, с каким подозрением на периферии относятся к столичным! Это универсальный социальный закон вселенной.
Шой одобрительно кивнула, и я вдруг почувствовала, как изменилась атмосфера на кухне: стала мягче, душевнее и свободнее. Исчезла нервная неловкость движений помощниц кухарки, а улыбка на некрасивом лице Шой из вежливой стала радушной. Интересно, за кого они меня приняли?
– Идемте, мэйс, – пискнула Белинка и понеслась не к той двери, через которую мы вошли, а на другой конец огромного помещения. Я едва поспевала за этой прыткой козой.
В уборной порадовало подобие унитаза и водопровода. В фамильном особняке Тиррины удобства были более скромные, словно и не маги там жили несколько поколений.
– Позвольте спросить, госпожа, – замялась девчушка, когда подавала мне полотенце.
– Спрашивай, Белинка.
Служанка сделала глубокий вдох, но замерла, часто-часто моргая рыжими ресницами, а потом резко выдохнула:
– Нет, не могу. Не могу выбрать, что спросить! У меня тысячи вопросов, как иголки язык колют. Простите, госпожа!
– Например, каких? – Я тянула время и неспешно вытирала каждый палец, с подозрением осматривая каждый ноготок.
– Например, правда ли, что снаружи… ну там, в мире за стенами… небо голубое?
– А тут оно какое? – удивилась я и повернула голову к единственному узкому окну. Но оно было забрано цветным витражом, изображавшим скалу и водопад.
– Тут оно золотое. Мамка говорит, что наше небо выковано из чистого золота, а не падает потому, что его с той стороны держат улетевшие на Темные Небеса души всех Воронов Орияр-Дерта.
Странно, почему я ничего не заметила, попав внутрь второй крепостной стены? А ведь я разглядывала купола и шпили на фоне неба, и теперь не могла вспомнить, какого оно было цвета!
– Может быть, и так. – Я не стала подвергать сомнению сказки незнакомой женщины. – На самом деле небо в мире всегда разное. По утрам в безоблачную погоду оно тоже бывает золотистым и переливается, как шелк. На закате порой горит как самое настоящее красное золото. А поздним вечером оно становится темно-синим бархатом, усыпанным звездами.
– Как это, наверное, красиво! – вздохнула девочка. – А у нас совсем нет звезд, и небо ночью ужасное: темно-багровое, как свежий синяк.