Лицо торговца перекосило. То ли он оценил мою смекалку, то ли вспомнил, как пахнут порченые волосы русалки… А ведь он их, судя по цвету лица, нюхал. И немудрено: в свежем или правильно законсервированном виде волосы русалки могли транспортироваться хоть на край света, но довезти их, ничего не нарушив… Не было на моей памяти таких удачливых торговцев. А уж добровольно пойти на вскрытие целой партии, зная, что никто не станет церемониться или помогать избавиться от зловонной ноши…
Торговец побагровел.
– Я этого так не оставлю! – грозно крикнул он и, отбросив старательно заполненные мною листы, выскочил из кабинета.
Я скептически усмехнулась: пусть возвращается. Протокол он подписал, партию товара уже описали и заверили, отказ забрать «личные вещи» сейчас оформим. А дальше – бесхозное имущество переходит короне. Жаль, что не царской.
– А с вами приятно иметь дело, – заключил лорд Каэль, поднимаясь, чтобы проводить меня. – Пожалуй, теперь мне ясно, что в вас нашел Эльран и отчего Алестаниэль перестал походить на прежнего себя. Вы достойный противник, леди.
– Вы рассматриваете меня в таком качестве? – настороженно переспросила я, пропуская мимо ушей сомнительные комплименты.
– Допускаю вероятность, – ушел от прямого ответа эльф. – Не хотелось бы иметь с вами дело через пару лет, особенно если придется работать по разные стороны баррикад.
Я покладисто кивнула, прикусывая язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь несоответствующее моменту. Меня, можно сказать, признали. И, возможно, если мне повезет, допустят до чего-нибудь поинтереснее сшивания отчетов трехлетней давности.
Я ведь не лукавила, говоря об опыте работы с документами. Опыта делопроизводства у меня было куда больше, чем опыта изящной словесности, да и здесь последнему было не суждено появиться. При виде моих человеческих ушей воспитанные эльфы переходили на таан-реннский, а невоспитанным было все равно, понимаю я их или недоуменно всматриваюсь в собеседника, силясь по лицу прочесть его желание.
Смилостивившись, эльф отпустил меня.
– За проявленную наблюдательность и инициативность отпускаю вас отдыхать.
– Благодарю, милорд.
Книксен исполнила привычно. За те три дня, что я постигала азы перекладывания бесполезных бумажек и беготни за служебными записками, книксены заняли ведущее место среди используемых мною навыков и умений. Даже кланялась я реже, чем приседала и разглядывала пол. Или подол юбки, поскольку носить брюки мне запретили в первый же день, едва на пороге приемной появилась моя персона. Мастер Ларос специально прогнал восвояси и приказал не возвращаться, пока не переоденусь.