И эльфы, судя по расценкам и потрепанности содержимого папки, не отказывали себе в удовольствии приобщиться к гномьим технологиям. И это после того, как всячески порицали собственных граждан за их стремление к технике. Лицемеры!
Я непроизвольно поджала губы, переваривая новую информацию. Алест, взволнованный моим долгим молчанием, забрал у меня папку. Взгляд эльфа скользнул по строчкам, нашел знакомые имена и с недоумением обратился к дяде:
– Но как? Почему?
– Политика. – Одно слово, а сколько сломанных судеб. На ум пришли братья-артефакторы, которых отправили в изгнание за «неправильные» увлечения, и на душе стало мерзко-мерзко. – Идемте, нам здесь больше нечего делать.
Магистр кивнул приятелю и вывел нас на улицу.
Я еще раз оглянулась на лавку, на покосившуюся вывеску, и шумно выдохнула.
– Антарина, не стоит. – Магистр взял меня за руку, отвлекая от злобных мыслей. – Вы ничего не сможете изменить. Ни гномы, ни эльфы открыто не признают, что торгуют уже очень давно. Да и не всем это признание нужно. Большая часть населения Аори относится к гномам весьма предвзято и не захочет видеть их ни в столице, ни где-либо еще. Как относятся гномы к эльфам – вы знаете лучше меня. Такое положение дел не менялось сотни лет и не изменится еще тысячи. Гном никогда не станет эльфом, а эльф – гномом.
Алест недовольно дернул подбородком, как бы намекая на собственную персону. Старший не смутился:
– Редкие исключения лишь подтверждают правила. Но, дорогой мой племянник, ты готов поклясться, что через десять, сто, тысячу лет останешься таким же почитателем гномов? Особенно если тебе придется править? Уверен ли ты, что, окунувшись с головой в подковерную игру правителей континента, останешься так же наивен? Ни один народ не идеален, у каждого есть недостатки и достоинства. И, обращая недостатки своего народа в достоинства, станешь ли ты делать то же с предполагаемым противником? Если станешь оправдывать врага – не сыграешь ли ему на руку?
Алест задумался. Глубокая морщинка пролегла на его ранее безмятежном лбу. Мне же стало тоскливо и обидно. Вспомнились все наши детские истории о трусливых эльфах. И пусть нельзя было так делать – следовало смотреть правде в глаза. Я решила взять перерыв и подумать обо всем вечером. Не для того же мы вышли в город, чтобы предаваться унынию и отвлекаться от основного маршрута.
Я вздохнула и требовательно дернула Алеста за рукав. Друг повернулся в мою сторону, все еще занятый какими-то неприятными мыслями.
– Ты обещал мне прогулку и просвещение в одном важном вопросе, – напомнила я, краем глаза следя за старшим эльфом. Уточнять, помощь в каком именно вопросе мне нужна, я не собиралась. Не хватало еще магистру узнать, за какими глупостями мы сунулись в город. И так в свете открывшейся правды я со своей упертой верой в правильность всех гномьих поступков выглядела не лучшим образом.