– Может, ты смог бы получить приглашение на один из этих балконов.
Гор печально покачал головой.
– Тебе хорошо известно, что на балконах будет такая же толчея, как и на площади. Повторяю тебе: я не приду. Инвалид, вот кто я такой. Буду утешаться, по своему обыкновению, с девушками для обложек.
Эрст, чувствительный к чужой боли, в эту минуту всей душой сочувствовал ему, но, зная его, остерегался открыто проявлять жалость. Он молчал, не зная, что сказать, чтобы еще больше не огорчить своего друга. Марсиаль Гор воспользовался паузой и снова заговорил, краем глаза следя за телохранителем, как рыбак, забрасывающий удочку на форель.
– Извини меня за мрачное настроение, но я злюсь всякий раз, когда выясняется, насколько я стал неполноценным… Представляешь, я все же нашел один уголок, конечно, слегка отдаленный, но там я был бы надежно укрыт от толпы. Возможно, никто о нем не догадается. Но только вот в чем дело! Нужно опять же быть достаточно здоровым, быть чуть ли не альпинистом, чтобы забраться на этот насест. А это тоже не для меня.
– Изолированный наблюдательный пункт, о котором никто не догадается? – спросил Эрст, и выражение его лица изменилось. – Где ты его здесь обнаружил?
– Это тебя интересует?
– Интересует ли это меня! Ты шутишь?
– И то верно. Я все время забываю о твоих профессиональных заботах и, конечно, не подумал о безопасности. Заметь, я не думаю, что это такое уж важное открытие, но если ты хочешь убедиться сам, давай завернем на эту вот улицу… Впрочем, даже не обязательно. То, что нас интересует, должно быть хорошо видно и отсюда. Сейчас посмотрим.
Гор увлек своего друга на церковную паперть и поставил его в самом центре, именно там, где, по его расчетам, будет стоять президент.
– Вон, смотри.
– Боже мой! – воскликнул Эрст с отчаянием в голосе. – Ты абсолютно прав.
Он заметил прекрасно различимый с того места, где он стоял, край строительных лесов, прикрытых брезентом.
– И никто не обратил на это внимания! – простонал охранник. – Инспекторы решили, что на этой улице нечего опасаться.
– Иногда от нас ускользают самые очевидные вещи, – тихо сказал Марсиаль. – Я часто это замечал. – И совершенно равнодушным тоном добавил: – Ты считаешь, что этот дом нужно взять под наблюдение?
– Клянусь тебе, что он будет взят под наблюдение, – прокричал телохранитель. Он вынул из кармана блокнот и принялся что-то лихорадочно записывать… – Старина, считай меня своим должником.
– Что ж, я рад, если в чем-то сумел тебе помочь, – таким же безразличным тоном заметил Гор.
– Я тебя за это отблагодарю… да, да, обещаю. Я предоставлю тебе возможность сделать необыкновенный снимок нашего дорогого президента, если тебя именно это интересует. Ты будешь там один, совершенно один!