Ему больше нечего было здесь делать. На какое-то мгновение он даже пожалел о том, что пошел на поводу у своего инстинкта и явился сюда, чтобы изучить это место. И все же, поразмыслив, решил, что не стоит жалеть обо всех предпринятых им действиях, поскольку, придя к некоему выводу, он вдруг почувствовал, как стихает волнение, державшее его в напряжении с того момента, как он раскрыл заговор.
Он энергично тряхнул головой, словно отгоняя прочь последние колебания, и вполголоса пробормотал:
– Я слишком долго медлил. Пора предупредить полицию. Нужно немедленно сообщить об этом гнусном замысле.
X
Он уже было собрался покинуть площадь, добраться до своего грузовичка и уехать, как вдруг с изумлением увидел фигуру Эрста, неподвижно стоявшего возле церковной паперти. Подумав, он счел присутствие здесь охранника не столь уж удивительным. Телохранитель, скорее всего, тоже пришел осмотреть место и определить, где ему с его людьми лучше всего расположиться, чтобы осуществлять как можно более эффективное наблюдение, не нарушая в то же время предписаний главы государства.
Эрст не видел фотографа. Как ни парадоксально, но первым желанием Марсиаля было повернуться и уйти. Но тут же, пораженный абсурдностью своего импульса, при том, что еще минуту назад он решил как можно скорее встретиться со своим другом, чтобы сообщить ему о своем открытии, он остался на месте, не решаясь, однако, подойти к Эрсту.
Спустя минуту-другую он все-таки направился в его сторону. За это время в его уме выстроился некий план, отвечающий одновременно и его желанию предотвратить это нелепое покушение, и его нежеланию каким-либо неуместным действием сбить себя с намеченного пути. Это смутное нежелание исходило из самых тайных уголков внутреннего мира Марсиаля и было связано с его принципом беспристрастности. Найти ему рациональное объяснение он пока был просто не в состоянии.
Как бы то ни было, но продуманный четкий план полностью вернул ему самообладание, и он с полуулыбкой подошел к другу.
– Какой черт занес тебя сюда? – спросил Эрст.
Марсиаль Гор не без доли лицемерия изобразил из себя несчастного человека. На самом же деле он испытывал в этот момент удовлетворение от гордого сознания, что это именно он управляет ходом событий.
– Да, можно и так выразиться. Какой черт меня занес сюда? Эта работа мне уже не по плечу.
Эрст посмотрел на друга с жалостью.
– Понимаю. Ты пришел сюда посмотреть, нет ли возможности сделать снимок церемонии… найти спокойный угол…
– Не бойся, скажи прямо: такой угол, где меня не раздавят и где я не потеряю последнюю оставшуюся у меня ногу. Но я отказываюсь от этой затеи. Я даже и пробовать не буду.