— Есть вещи…
Пришлось перебить. Говорить об избитых истинах не хотелось.
— Самое страшное во всем этом… — Я развернулась к Искандеру, чувствуя, как к горлу подступает ком.
Мне бы промолчать, оставить себе возможность отступить назад, не разрушить окончательно то, что между нами было, но у меня не получалось.
Я была готова пожертвовать своими чувствами к этому мужчине, лишь бы убедиться, что могу ему верить. Или же окончательно признать — между нами пролегла пропасть, которую уже не преодолеть.
— … что я не знаю, чьи именно интересы преследуешь лично ты. Коалиционная Служба внешних границ как-то не вписывается в предполагаемую мною схему.
Ощущение, что он способен меня ударить, было настолько сильным, что тело на чистых рефлексах расслабилось, готовясь «уйти» от броска.
Вторая семейная ссора…
Моя реакция не осталась незамеченной. Заострились скулы, боль тенью мелькнула в глазах…
Какая же я сволочь!
От понимания того, что иначе я не могла, легче не становилось.
— Господин адмирал, — я нашла в себе силы произнести это спокойно, отметив, что гул голосов в очередной раз сменился тишиной, — я потеряла конвой, за что готова по возвращению на базу понести соответствующее наказание. Но у меня осталась еще одна ответственность — ваша жизнь. Нравится вам это или нет, готовы вы подчиниться моим требованиям или нет, но я намерена ее сохранить.
Сделав шаг назад, щегольски опустила голову, отдавая честь.
— Прошу меня простить за излишнюю резкость, господин адмирал. Вы можете быть свободны… в пределах ограничений, накладываемых картой особого положения.
Когда-нибудь мне предстояло узнать, что именно он чувствовал в этот момент, но пока до этого было еще очень далеко и долго, я собиралась делать вид, будто ничего серьезнее разногласий между лицами, возглавляющим делегацию и обеспечивающим ее безопасность, не произошло.
— Мне очень жаль, но на этот раз ты все-таки ошиблась!
Искандер все же решил оставить последнее слово за собой. Я не возражала.
Пожала плечами — не исключено, вот только… я могла не догадываться о мелочах, но в отношении «большего» не заблуждалась точно. Проведя семь лет в перевозке, бок о бок с вольными, я научилась нутром чувствовать приближение опасности. Вот оно-то в последнее время и ныло, предупреждая, что зыбкое равновесие последних лет сдвинулось, угрожая нашей галактике новой войной.
Кто стал бы ее инициатором, и что оказалось формальным поводом, было не столь уж важно. Скорее уж, значение имело, как именно разделятся те, кто сейчас пытался демонстрировать подобие мирных взаимоотношений.