Я не дождалась продолжения, попыталась подсказать: «Неважно?»
Он повторил, словно меня и не услышав: «Все остальное останется грузом на нашей совести».
— Операцию с Низмориным продолжаем, — протянув паузу, чтобы я могла вновь «прожить» те минуты, заговорил Орлов вновь. — Мы обязаны пресечь освобождение Долгина. Иначе все, что уже сделали, потеряет свою цену. Отданные жизни — тоже.
За двадцать минут, которые мы отсутствовали, в зале совещаний ничего не изменилось… если только опустел продуктовый рюкзак, который приготовил для всех Кабарга.
И лишь для меня вновь все стало иначе. Проще. И… яснее…
* * *
— В идеале — паритет между знанием психологии контингента, с которым мы имеем дело, и их, тоже знанием, но территории, на которой приходится работать.
— А такое возможно? — задорно улыбнувшись, с места спросил Низморин.
Я бросила быстрый взгляд на «спрятавшегося» в своей раковине Ровера и… улыбнулась в ответ:
— В моей практике еще не случалось, — произнесла я чистую правду, вызвав в зале дружный смех.
Совещание у Орлова закончилось поздно. Та часть, на которой присутствовала я. Вторая, с другим уровнем доступа, затянулась до утра. Об этом я узнала у Лазовски, который забрал меня из Управления. То, что спать ему не пришлось, было заметно. Больше, чем прошлым вечером.
Мне тоже не удалось передохнуть. Не так, чтобы уж совсем, но набрала лишь самый минимум — часа три.
— Позвольте еще один вопрос, — раздалось из четвертого ряда.
Я вновь посмотрела на Лазовски, предпочтя уйти в тень, но Геннори на реплику никак не отреагировал, продолжая стоять на самом краю небольшой площадки, на которой была установлена трибуна.
Мое участие в его докладе изначально не предполагалось, но… так получилось. Сделанные мною заметки, натолкнули Ровера на мысль разбавить свое выступление.
Или не Лазовски… Или… не натолкнули…
Утверждать что-либо конкретное я бы не взялась.
— Да, слушаю вас, — кивнула я поднявшемуся офицеру.
Полковник, штабной, с явными признаками интеллекта на породистом лице. Волосы коротко стрижены, «стоят» ежиком. Лицо узкое, вытянутое, от левого глаза вниз по щеке тонкий шрам… Ему шло, делая внешность более выразительной, но все равно странно, почему не свел. Нос орлиный, аккуратные, ухоженные усы. Губы тонкие. Взгляд цепкий, с едва заметной надменностью. Выправка… Идеально подогнанная по фигуре форма…
Холеный, знающий себе цену и весьма неоднозначный, вызывающий опасения…
— Все основные примеры, которые использовались в докладе полковника Лазовски, касались взаимодействия с территориальными структурами розыска. Это понятно — специфика отдела поиска службы Маршалов, который он долгое возглавлял и который перешел к вам по наследству. — На Лазовски полковник не смотрел, обращался только ко мне, что выглядело несколько странно. Ровер изначально расставил акценты: я лишь иллюстрирую его тезисы реальными ситуациями из прошлых операций. — Но, насколько мне известно, лично вам приходилось взаимодействовать и с О-да, и с контрразведкой.