— Встань на колени…
Кэт поправила сползающую с плеча одежду и безропотно опустилась на пол, тут же склонив голову. К этому тоже приучил ее он… еще до той ночи, когда не сдержался и начал задавать вопросы.
И ведь знал, что боты находились на грани активации, но…
Сделанного не вернуть, но так хотелось!
Поднявшись с кресла, подошел к ней ближе. Прихватив за волосы, заставил откинуть голову назад…
В доверчиво смотревших на него глазах стояли слезы…
И опять обдало гневом! Горячим, заливающим взгляд алым…
Ларкин замахнулся, но Кэт даже не дернулась, лишь всхлипнула… обиженно, и заплакала… как забытый матерью котенок!
— Сука! — толкнув ее на пол, прошипел он. Отошел к окну, за которым догорал закат.
Ирдари… Не самое приятное место в Галактике, но это если не говорить о безопасности. Если с ее учетом, то лучшего в Белой не найти.
Отметив, как мерцает в лучах заходящего светила метеорологический купол, протяжно выдохнул. Сейчас бы сорваться, выместить на ней все, что накипело, но…
Первые дни так и делал, вот только удовольствия не получал. Боли эта новая Кэт практически не чувствовала, что с ней происходило — не понимала. Не сознание — чистый лист бумаги, на котором мало что задерживалось.
Безумие… Не для нее — для него! Успокоение, пусть и временное, было так близко, но… не дотянуться.
— Господин, — сбивая с мысли об отмщении, раздался за его спиной тихий голос, — я хочу поиграть…
Оборачивался он медленно, вновь борясь с собой. Кулаки сжимались от дикого желания впиться в ее рот, до красных пятен на белой коже тиская грудь ворваться в тело, заставляя задыхаться от отвращения к нему, к себе, к тому, что он с ней делал…
Кэтрин сидела у стола и, натягивая на острые коленки тонкую ткань, смотрела на него.
То, что Ларкин видел в глазах женщины-ребенка, называлось надеждой. А еще — предвкушением радости, которую он мог ей доставить…
— Переоденься! Брюки и майка! — бросил Ларкин, окинув поднимавшуюся с пола Кэт быстрым взглядом. От той красотки, какой она была несколько месяцев назад, мало что осталось. Если только глаза… Зеленые, кошачьи…
Когда вернулась, точно выполнив его приказ, он вновь сидел за столом. И ждал… считая не минуты — секунды.
— Господин, — остановившись у двери, чуть настороженно произнесла Кэт, — я хочу поиграть…
Босые ноги, на аккуратных ноготках яркий лак…
Это тоже было его блажью.
Он избивал, оставляя на ее коже синяки и ссадины. Вырывал пряди волос, прокусывал губы, чувствуя на языке кровь. Насиловал, пока не теряла сознание то ли от боли, то ли от усталости. Вбивался в ее зафиксированный расширителем рот, пока не обмирала, задыхаясь…