— Ты был с ней? — Олиш сдвинулся, встав… став ближе…
— Отец пропадал на каких-то испытаниях, а очередная няня не выдержала моих экспериментов… — Валесантери развернулся, повернувшись к фонтану спиной. В радуге, игравшей среди капель, видел ее лицо… — Помню, вокруг суета, а мама командует, что надо делать… И все это так спокойно, уверенно… Когда прибыли медики, уже показалась головка… До сих пор не забуду… кровь, пленка и влажные волосики, оказавшиеся потом золотыми…
— Сколько тебе тогда было? — Голос Олиша сорвался, он закашлялся…
Тошно?! Нет! У них это называлось иначе… Краем бездны, на котором отсекалось все, оставляя лишь главное. Цель, к которой они пойдут, поползут, выгрызая победу из невозможного, вырывая из чужих рук, собирая, разодранную на куски…
Чего бы это ни стоило…
— Чуть больше семи… — Валесантери провел ладонью по лицу. Всего лишь капли… — Многое ушло из памяти, но эти мгновения, словно все произошло вчера. И первый ее крик, и то, как улыбнувшись, подмигнул мне один из погранцов, помогавший до приезда бригады.
— А я всегда хотел иметь сестру, — как-то… не легко, словно на миг освободившись от давившей ему на плечи тяжести, произнес демон, — но у меня одни братья.
— Значит, родишь когда-нибудь дочь и… — горло стянуло… петлей, но Горевски все-таки закончил: — и будешь ее баловать. Отцы всегда балуют своих дочерей.
— Теперь уже вряд ли, — равнодушно отозвался демон и, вновь совершенно неожиданно для Валесантери, уточнил: — Это ведь Красотка?
Демоницу в элегантном брючном костюме Горевски заметил еще на входе в парк. Ее двух сопровождающих, совершенно невзрачных Ролика и Нолика, на пару минут позже.
Когда их зацепил Олиш, оставалось только предполагать.
— Я потому тебя и ждал, — Валесантери сделал шаг от фонтана, поежился… рубашка стала влажной. — Шторм с Фархадом договорился, ты — в моей команде.
— Ргоя? Иари? Гордон? — Кураи смотрел не на него, на приближавшуюся к ним демоницу.
— А хрен его знает! — фыркнул Горевски, чувствуя, как при виде Красотки пробивает кураж… — Начальству виднее… Куда пошлют…
Замолчал он сам, но не потому, что догадывался о творившемся в душе Олиша.
Просто…
Просто между первым и последним шагом были еще сотни, тысячи бессмысленных, ведущих не туда, не дающих нужного результата, отравленных бессильной злобой и под завязку наполненных отчаянием, но… главное, что он был… этот первый, с которого все и начиналось…
* * *
— Майор Таласки? — с Игорем я столкнулась уже на борту «Дальнира». — И далеко собрались?
За моей спиной довольно грубо ухмыльнулся Ангел, но тут же, стоило оглянуться, затих.