6. Непосредственную уверенность в существовании предмета я имею через простое усмотрение его, как чего-то данного моему сознанию. Так даны мне все мои переживания. Так даны мне все внешние вещи — я просто вижу их, как пространственные образы, значит, эти образы существуют. В общей формуле это основание экзистенциальных суждений можно высказать так: нечто, данное моему сознанию, существует.
7. Опосредствованную уверенность в существовании предмета я получаю через умозаключения по закону достаточного основания. Бывает, что действительность, чтобы стать понятной, т. е. согласной с законом достаточного основания, должна быть дополнена. Так акциденции требуют субстанции, действия требуют причин. Деятельность объяснения здесь состоит в восхождении от следствия к основанию. В логике подробно описываются такие методы доказательства; на них строится положительная наука. Однако опосредствованная достоверность не переходит границ непосредственной. Она находит свое оправдание в том, что предмет, существование которого постулируется по закону достаточного основания, мыслим как предмет, непосредственно данный сознанию. Пусть в том или ином единичном случае это неосуществимо, но непосредственная данность причины должна быть возможна при устранении случайных препятствий, ставимых действительностью. Если мы не можем увидать планету, производящую отклонения в движении Меркурия, мы однако можем видеть множество других планет, которые производят взаимно изменения путей действием своего притяжения, откуда мы и заключаем, что при благоприятных обстоятельствах может быть видна и предполагаемая причина интересующих нас отклонений. Совсем иначе обстоит дело с существованием живого. Наблюдение показывает, что я заключаю о чужой жизни, истолковывая движения представлений, напр., тел живых существ. От действия я выхожу к причине, но здесь причина неоднородна с действием: чужая жизнь не может быть дана мне в представлении. Заключение о чужой жизни, основанное на аналогии, не допускает чувственной проверки. Жизнь другого существа дается в понятии, она не может быть созерцаема чувственно, она умопостигаема. Чтобы иметь право заключать по аналогии о чужой жизни, я должен уже знать каким-то непосредственным путем, что чужая жизнь существует.
8. Недоказуемость чужой жизни хорошо объяснена выдающимися мыслителями. Но, чтобы тебе не наводить у них справок, скажу еще несколько слов в разъяснение предыдущего, так как это вопрос на первый взгляд сложный. Предположим, лает собака, и мы говорим, что она сердится. Тем самым мы приписываем собаке чувство гнева. Однако на это у нас нет никаких неоспоримых оснований. Конечно, лай собаки должен иметь причину, но причину мы находим в этом же вещественном мире, напр., появление прохожего с палкой.