Шура нашел в себе силы поднять голову и посмотреть. Одного из солидных мужчин бурно рвало, второй шатался, как пьяный, и зажимал уши, но Ваня и Лиза стояли как вкопанные, будто ничего и не произошло, хотя лицо Лизы было окровавлено. Шура выпрямился. В затылке запульсировала боль, но он смог удержаться от падения. И в это время появился ветер.
В посадке не шевельнулась ни единая ветка. Вихрь кружил возле Лизы и Вани, поднимал дыбом их волосы и едва не сбивал с ног. Юбку Лизы вскинуло буйствующим колоколом; Шура разглядел под тонкими колготками изящное черное белье. Ветер усиливался. Видно было, что еще немного, и не разжимающую рук пару оторвет от земли. И когда Шура не вытерпел и кинулся к ним – поймать, удержать! – ветер внезапно стих.
Лиза осела в сугроб. Ваня плюхнулся рядом и принялся оттирать ее губы от крови, другой рукой поправляя юбку. Все было кончено. Солидные мужчины осторожно подошли к ворожее, и даже издали видно было, что они весьма и весьма поражены. Один из них протянул Ванечке пухлый конверт, а другой осторожно поднял Лизу на руки и понес в машину. Ваня поплелся за ними, вытаскивая из конверта тысячные купюры – по всей вероятности, свою долю.
Шура подошел к ним только после того, как джип уехал. Лиза была устроена на пассажирском сиденье, и Воробей пытался пристегнуть ее ремнем безопасности.
– Это и есть ваша работа? – спросил Шура. Ваня бросил на него свирепый взгляд из-под пушистых ресниц (Шура почему-то заметил что у Вани совсем девичьи ресницы, да и щетина еще не начала расти) и кивнул.
– У тебя валидола случайно нет?
– Нет, – ответил Шура и склонился к Лизе, которая заметно осунулась и побледнела до синевы. – Что с ней?
– Отдача, – буркнул Ваня и занял место водителя, не собираясь ничего больше объяснять. – Садись уж, раз ты здесь.
Лиза пришла в себя только после того, как они въехали в город. Она глубоко вздохнула и провела ладонью по лбу, потом обернулась, посмотрела на Шуру и понимающе кивнула, словно была уверена в том, что он окажется на заднем сиденье машины.
– Ты как? – спросил Ванечка с тихой заботой в голосе. Шура едва рот не открыл от удивления: Воробей ни разу не был замечен в заботе о ком-то, кроме себя любимого. Лиза мягко усмехнулась.
– Терпимо. Деньги взял?
– Как договаривались. Я пересчитал.
Она протянула руку и вынула из бардачка пластинку каких-то таблеток. Не глядя, выдавила на ладонь белый кругляш, отправила в рот.
– Сколько времени?
Ваня посмотрел на часы.
– Полвторого только. Домой?
Откуда-то снизу Лиза извлекла сумочку, вынула пудреницу и стала прихорашиваться. Шура смотрел на нее и тихо кипятился: сколько можно вести себя так, словно его тут в помине нет.