Тогда Шура вскочил и заковылял прочь от озера. Пару раз он спотыкался и падал, когда боль становилась совсем уже невыносимой, но все равно поднимался и двигался дальше, и ночь кричала: жить, жить, жить! – и пахла травой и его кровью.
Данила сидел на крыльце; красивый фонарик освещал страницы книги, лежавшей у него на коленях. Шура вывалился из темноты, как партизан из леса, и от неожиданности Данила даже ойкнул.
– Саш, ты чего такой, ты где был, – начал он и тут увидел его разрезанную кровоточащую руку и осекся. Глаза Данилы стали большими и круглыми, словно у девчонки, увидевшей мышь.
– Пластырь дай, – сказал Шура, уставившись в землю и понимая, что не сможет сейчас посмотреть Даниле в лицо. – Я порезался.
Данила не шевелился, глядя на Шуру испуганно и непонимающе.
– Порезался я, – устало повторил он. – Порезался.
* * *
Проснувшись утром, Шура некоторое время не мог понять, где находится, и почему вместо уже привычного запаха дома старого колдуна он чувствует аромат своей мажорной квартиры. Потом он открыл глаза и вспомнил, что вчера вечером они вернулись в Турьевск, и что все закончилось хорошо.
– Смотри, – сказал Данила. – Смотри, что она делает.
Лиза сидела на траве, держа сложенную лодочкой ладонь перед собой – над ладонью парила пустая сигаретная пачка. Повинуясь взгляду Лизы, она то поднималась выше, то опускалась, и воздух вокруг нее сиял золотым.
– Получается! – прошептал Данила и сжал Шурину руку. – Сань, у нас получается!
Шура встал с кровати и отправился в душ. Стоя под тугими струйками горячей воды, он думал о том, что история почти завершена.
– Я не совсем та, кем была.
Лиза смотрела на озеро, и теплый ветер перебирал ее волосы, огненно-рыжие в свете заходящего солнца. Шура стоял рядом и понимал: он не может сейчас дотронуться до нее, он не может.
– Все будет хорошо, – только и сказал он.
Лиза обернулась к нему и сжала его правое запястье – мягко, по-дружески.
– Спасибо тебе.
Из еды в холодильнике обнаружилась пачка китайской лапши и банка зеленого горошка. Шура хмыкнул: первым делом сходить в магазин и купить чего-нибудь съестного. А потом… Что потом? Его миссия закончена, и что делать дальше – кто знает? Двигаться, дышать, как-то жить – с какой целью?
– Это возможно, Саша.
Они с Данилой сидели на кухне и вроде бы пили чай, хотя чашки стояли на столе нетронутыми. Лиза находилась в комнате с книгой из коллекции покойного хозяина дома и вряд ли слышала их разговор.
– У вас с Лизой очень глубокая эмоциональная связь, – продолжал между тем Данила. – Больше, чем любовь. Даже не знаю, как назвать. Такое сильное духовное родство.