– Ну? – Шура таки отпил чай и отставил чашку на подоконник.
– Она вполне может разорвать твое запечатление с Пономаревым, – Данила тоже отодвинул чашку, освобождая на столе место для манипуляций. – Вас соединяет множество энергетических нитей, так вот, по-моему, она способна их разорвать. Все сразу. Я не говорю, что будет легко. Но ты сам подумай – это же лучше, чем жить так, как ты живешь.
Что ему теперь делать? Пойти погулять? Съездить к Лизе? Чем ему заниматься теперь, когда самое главное дело завершено? Несмотря на диплом, он неуч, а состряпанный Пономаревым класс А в танцах сейчас абсолютно не важен. Да, наверное, стоит признать: жизнь Александра Черникова закончилась прошлым летом, а жизнь Артура Ключевского не имеет смысла.
– Откуда такая хандра? – спросил Шура вслух, взвешивая на ладони банку с кукурузой. Банка, разумеется, не подала признаков жизни, зато внезапно разразился звонком сотовый. «Пономарев», – прочел Шура надпись на экране и нажал клавишу ответа.
– Как съездил? – осведомился Пономарев, не удосуживаясь поприветствовать своего даэрану.
– Нормально, – пробормотал Шура. Пономарев ухмыльнулся, и Шура вдруг увидел его так явственно, как если бы ведущий сидел прямо перед ним: спокойного, гладко выбритого, в дорогом костюме и с любимой сигарой в пальцах. – Нормально съездил.
– Молодец, – ответил Пономарев. – Завтракай и выезжай ко мне в двенадцать. Есть работа.
* * *
На точку они выехали в час дня. Шура смотрел в окно и молчал, Пономарев демонстративно не заговаривал с ним, слушая радио. Шура думал о том, что будет говорить, когда ведущий спросит у него напрямую, где тот был и чем занимался.
– Я его боюсь, – признался Шура. – Честно, боюсь.
– Это понятно, – кивнул Данила. – И вполне нормально, так что не стесняйся. Насколько я понял, он просто монстр гремучий. Самого Оборотня завалил.
– Моими руками, – напомнил Шура.
– Ну так ведь завалил, – сказал Данила.
Точка встречи располагалась на лугу в сорока километрах от Турьевска. Пономарев выбрался из машины и сладко потянулся. Полез в карман за портсигаром. Шура сидел, не решаясь пошевелиться – что-то подсказывало ему, что ничем хорошим этот заказ не кончится. Но что-то еще в нем, что было сильнее страха и возможной боли, мягко и настойчиво твердило: так надо, так надо.
– Шура…
Ее кожа пахла зеленым чаем – запах смешивался с ароматом свежей весенней травы, и Шура понимал, что земля уходит из-под ног. В вишневом саду исходил томными трелями соловей, и каждый вдох был как нота.
– Лиза…
– Что сидим, Артур? – услышал он голос Пономарева с незнакомыми доселе нотками. – Выходи, клиент идет.