Лали отступила в сторону, и скверноловы тотчас же оскалились снова, дернувшись на обрывках веревок. В прошлое полнолуние их изловили на западной окраине леса и повесили на самых высоких деревьях, чтобы вороны выклевывали их глаза и обдирали мясо с костей. Когда в очередной раз луна скруглила бугристую морду, скверноловы ожили и пришли на зов владыки.
– Я не… могу уйти туда, – провыла Лали. Язык почти не слушался: она слишком долго была вдали от воды. – Но я… могу спеть для другой меня… Которая там. И она… все сделает, во славу Исусанаболотах…
Владыка усмехнулся, и Лали увидела его истинный облик: череп с криво налепленными лоскутами кожи и мяса, длинные седые волосы, вьющиеся по плечам, корона из сухих веток и отрубленных человеческих пальцев.
– Пой, – приказал он. – Пой не для нее – для него. Ты великий соблазн, который увлекает на дно, в ил и водоросли, ты смерть без возврата. Приведи мне зверя.
Лали кивнула, и оцепенение, наложенное владыкой, спало, а скверноловы хором рявкнули так, что русалка сорвалась с места и бросилась туда, где среди деревьев бойко журчал прохладный ручеек. Ароматная вода с запахом придонных трав и мертвой рыбьей икры остудила ее искромсанные ступни, и Лали долго стояла просто так, чувствуя, как утекает усталость, и бледное тело наполняется силой и жизнью.
За их миром милостью Иисуса-на-болотах лежало множество иных миров, но двойники здешних существ обитали только в одном из них. Лали знала, что у нее есть пара, но никогда не пробовала до нее достучаться. Впрочем, воля владыки нерушима. Лали переступила с ноги на ногу, чувствуя, как отупение проходит, и мысли обретают яркость и остроту отточенного лезвия, которое рассекает тонкую кожицу, отделяющую один мир от другого. Отражение русалки дробилось и расплескивалось в воде: теперь это был не загнанный испуганный зверек, а полное силы и страсти гибельное существо, зовущее моряков на скалы.
Вскинув руку, Лали провела ладонью в воздухе, стирая звездную пыль, насевшую на кожицу между мирами, и увидела того, кого владыка хотел вернуть обратно. Человек с некрасивым именем сидел в бетонной коробке за уродливым деревянным приспособлением и перебирал мертвые белые листы. Лали знала, что за лесом, в невероятной дали, тоже есть такие коробки и такие же деревянные чудовища с ногами, но настолько далеко она никогда не забиралась. Говорят, что все ручьи там заточены в трубы с железным запахом крови, а циклопические многорукие и многоногие люди предаются непостижимым и страшным занятиям.
Эль-дар. Лали попробовала на вкус имя и скривилась. У владыки имя тоже было гадким. Иль-я Мам-он-тов. Не произнести.