А время между тем шло, и вот уж свадьба, на которой гуляла вся деревня.
Не в радость была Мавре та свадьба её младшей сестры Авдотьи, не в радость была собственная свадьба и самой невесте. Дело же было в том, что Авдотье глянулся другой парень – Алексей Бадюло с Завода. С ним познакомилась, когда с тятенькой ездила в Завод к старшему брату, Ивану. Такая вот карусель получалась: одной не дали того, что желала, другую наградили тем, чего ей не нужно было. И, как оказалось впоследствии, расхлёбывать то решение родительское пришлось обеим. Мавра осталась вековухой, Авдотья прожила с Демьяном только три годочка, в каждом году рожая по дитёнку. Двое первых умерли во младенчестве. Ухватив третьего мальчонку по имени Костя, Авдотья убежала от мужа в Завод, где через некоторое время стала жить невенчанной с Алексеем.
Где-то в то же время пришла Мавра к Настасье. Зачем пришла – не объяснила, но видела старшая сестра – неспроста явилась.
С другой стороны рассудить, идти Мавре было некуда: отец с матерью упокоили свои косточки на погосте, часы «гансики» отстукивали время на своём месте, потому как Мавра одна осталась в дому родительском.
Лишь однажды приволокся пьяненьким брат Гаврила и с порога объявил, что явился за часами, на что она крикнула ему злобно:
– Трёх лошадёнок родительских пропил, ни одним копытом не подавился, а теперь часы хочешь прибрать да пропить?.. Не дам!..
Схватил её Гаврила за горло и стал душить. Задыхаясь, нашарила рукой ножик, что лежал на приступе печи, и ткнула им брата в бок несильно. Ослабли пальцы Гаврилы на её горле, бросил он душить сестру – и за двери.
– Иди, пьяница, а возвернёшься – сама тебя порешу, не пожалею, и теперь уж до смерти! – крикнула вослед.
Сидела Мавра на табуретке возле стола, глядя вперед себя, молчала. Молчала и Настасья, понимая, что та должна повести разговор первая. И Мавра заговорила издалека, будто бы из-за дальней запредельной стороны – так, во всяком случае, показалось Настасье.
– Мне, окромя тебя, сестрица, не к кому идти, да и к тебе не пошла бы, ежели не нужда. Одна я осталася на всём свете, вить как получатся в жизни: даже ежели ты не замужем и пока что нет у тебя дитёнков, то всё одно как бы предполагатся, что непременно и муж в своё время явится, и детки пойдут, и сама ты будешь нужна кому-нибудь – во всякую пору нужна, а не только в лихую годину. У меня ж никогда и никого не будет, и это я теперь точно знаю. Ни мужа, ни детей. Может, я сама в том виновата, может, судьба такая, а может, мне надо было родиться не от тех родителев и не в то время, не в тот час. Но родителей, как водится, не выбирают, как не выбирают себе судьбу. Так, значит, угодно было Господу.