– Как вы поживаете?
У него ярко горели глаза. Он все так же прямо стоял, как в былые времена, когда был дворецким. Но когда он сел, его движения стали скованными. За последний год он сильно постарел. Ему понадобилось несколько минут, чтобы нормально устроиться на стуле.
– У меня все хорошо, и я счастлив. Я наслаждаюсь жизнью и очень радуюсь, когда вы приезжаете ко мне.
Добрая улыбка осветила его лицо, и у Клэр поднялось настроение. Когда ей нужно было пообщаться с другом, она всегда могла положиться на него.
Следующие четыре часа Клэр рассказывала ему о семье и о том, как они живут, а также обо всем, что произошло во время ее поездки во Вренвуд. Она лишь не упомянула о ссоре с Алексом, чтобы не расстраивать старика. Он взял ее руки в свои, давая силы закончить рассказ.
После разговора со старым дворецким у Клэр буквально камень свалился с души. Она была ему так благодарна. Подобные разговоры ей очень помогали. Прежде чем она поняла, сколько времени прошло, в дверь постучал пришедший за ней Чарльз. Клэр попрощалась с дворецким и пообещала приехать в ближайшее время.
По дороге в город Клэр заехала к адвокату. Фирма Фитцсиммонса и Уолтерса занималась ее делами для мистера Джордона. Она попросила мистера Фитцсиммонса приглядывать за мистером Джордоном и Люси. Она хотела, чтобы ей сразу же сообщили, если их потребности превысят размер пенсии. Клэр была в огромном долгу перед этим человеком за все, что он сделал для нее после смерти родителей, и заботилась о том, чтобы он никогда ни в чем больше не испытывал нужды.
На рассвете Алекс получил сообщение от Макалестера. Оно было предельно кратким. Макалестер прислал адрес и имя человека, которого Клэр посещала в Лейтоне. Дом принадлежал бывшей экономке по имени Люси Портер. Раньше она работала у герцога Саутхарта, потому, скорее всего, была хорошо знакома с его младшим сыном, лордом Полом. Пожилой дядя Люси, Роджер Джордон, жил с ней. Он знал Клэр, поскольку служил дворецким у бывшего герцога Лэнгема, ее отца.
Предположение, что здесь был замешан лорд Пол, ранило Алекса сильнее, чем если бы его проткнули саблей, но он не позволил эмоциям взять верх. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы он по-прежнему продолжал жалеть себя и сомневаться. Теперь, когда он приехал в Лондон, у него было много времени на размышления о Клэр и Элис. Прежде он идеализировал свою сестру и не видел ее вины в тех бедах, что с ней приключились. С Клэр у него получилось наоборот. Он позволил своим сомнениям влиять на его действия.