— Не хочу! Не поеду! Убийца! — увидев свидетелей, во всю мочь заорал Викеша.
Алла Алексеевна подмигнула женщинам, которые и сами прекрасно поняли, что я транспортирую кадра, пребывающего не то в белой горячке, не то в буйном помешательстве.
— Вам наверх или в морг? — участливо спросила она.
— Нам в морг, пожалуйста, — ответил я, вежливо улыбаясь.
Алла Алексеевна нажала кнопку. И мы поехали вниз. Викеша перестал орать и забормотал что-то малопонятное. Я лично расслышал лишь несколько слов:
— Костоломы, убийцы, эскалопы…
— Может, хоть «эскулапы»? — поправил я. — Эскалопы — это вроде еда такая. Отбивные.
Двери открылись.
— Вы приехали. Морг справа по коридору, — объявила Алла Алексеевна, словно диспетчер на железнодорожной станции.
Я поблагодарил ее и выкатил свой катафалк из лифта, двери которого тут же закрылись.
— Ну поехали, Викентий. Патологоанатом приглашает.
Суицидник с ненавистью поглядел на меня и… плюнул. В меня хотел, но не учел своего горизонтального положения.
— Кто с плевком на меня пойдет… — начал я, но не стал продолжать, потому что Викеша заорал благим матом (и почему говорят «благим»?), а потом завизжал:
— Спасите, помогите, убивают!
Навстречу нам шли несколько хохочущих студентов-медиков из областного мединститута. Увидев прикрученного к кровати больного, они на секунду остановились, замолчали и побрели дальше.
Пораженный тем, что ник то не собирается спасать его, Викеша на минуту умолк и затем уже совсем истошно завопил:
— А-а-а-а! Убивают! Не хочу умирать! А-а-а!..
Из рентгеновского кабинета выскочил молодой врач-рентгенолог Виктор Поликарпович.
— Что тут за ор?
— Товарищ врач, он меня на органы хочет! Он покойников режет!..
Увидев Сумарокова, Виктор Поликарпович сразу смекнул, в чем дело, подошел к нему и ласково так сказал:
— Это не больно, Кеша. Потерпи. Раз — и готово…
— У вас тут банда… Я знаю, я читал, как у людей вырезают органы, — затихая, пролепетал Кеша, закатил глаза и прохрипел: — Не хочу… спасите.
— Хочешь жить, Викентий? — спросил Виктор Поликарпович, снова с нежностью склонившись над ним.
— Хочу, — прошептал Кеша.
— Виктор Поликарпович, только что он кричал, что не хочет. Очень убедительно кричал. Вся больница слышала! — прикидываясь растерянным идиотом, оправдывался я.
— Викентий передумал, — изо всех сил сохраняя вид серьезный и сочувствующий, обратился ко мне Виктор Поликарпович.
— Ну ладно. Повезу Викешу в палату. Его в терапию переводят.
И я повернул кровать к лифту.
Нажав кнопку второго этажа, я взглянул на притихшего Викентия. Он спал! Лицо было спокойным, безмятежным, казалось, что Викеша даже чуть-чуть улыбается. Распутав узлы, я освободил его от вязки. Викентий всхрапнул, блаженно раскинул руки и почивал себе дальше.