Папа распахнул пошире дверь подъезда, подставил под неё камень, чтобы не захлопнулась.
— Давай, Антоха, отойдём подальше.
Папа за рукав потянул Антошку за угол дома. Стали ждать, не выйдет ли из подъезда собака. Но она не выходила. Зазвонил папин телефон.
— Здесь мы, за углом, — отвечал папа маме. — Нет, не выходит. Ну ещё бы… На улице дрянь, а не погода. Наверное, собака эта погреться в подъезд зашла. Двери, видимо, приоткрыты были, вот и забежала. Да почему сразу я-то забыл закрыть? А может, и я… Какая теперь разница?
Потом папа слушал трубку и кивал. А ещё потом сказал: «Хорошо!» — и пошёл к окнам квартиры. Антошка за ним.
— Возьмите колбасу. — Мама открыла раму, перегнулась через подоконник и передала папе довольно увесистый кусок. — Может, колбасой выманить получится. Только выманивайте подальше от подъезда. Чтобы заскочить успели.
Папа с сожалением посмотрел на колбасу и даже её понюхал. Это была его любимая — сырокопчёная.
— Ладно. Пусть подавится… — вздохнул папа.
Он отважно двинулся в подъезд и забросил колбасу на ступеньки. Но не рассчитал и попал на самую нижнюю. Папа с Антошкой опять заскочили за угол и стали ждать, но собака не появилась.
— Наверное, недолёт, — сказал папа. — Она запах не чует. Надо ближе.
Он вернулся в подъезд, подобрал кусок с нижней ступеньки, прицелился и забросил его на верхнюю. Но собака вновь не отреагировала.
— Свет! — Папа постучал в окно квартиры.
Выглянула мама.
— Давай ещё колбасу. Да побольше. И нарежь. Упрямая попалась собака, её одним кусочком не выманить. Надо прямо в пасть её наглую кидать. И когда она распробует…
Мама подала ещё колбасы, а папа спросил:
— А другой нет? Только эта? Может, не надо колбасу переводить? Может, она сырокопчёную не любит? Может, мяса ей дать?
— Мясо размораживать надо, — возразила мама. — Пока оно будет размораживаться, вы сами тут заморозитесь. Потом и вас размораживать придётся. Кидай колбасу, не жадничай.
— Эх, ладно… чего там, — вздохнул папа и опять вошёл в подъезд.
Антошка очень переживал за папу.
Собака снова залаяла — громче и страшнее прежнего. Папа выскочил, схватил Антошку и бросился за угол.
— Всё! — крикнул он гордо. — Сожрала. Я ей прямо под ноги кинул. Сейчас эта наглая рожа у нас как миленькая из подъезда выйдет!
Папа выложил от ступенек аж до самой дороги целую колбасную тропинку. Но собака не выходила.
— Ах так, да?! — рассердился папа. — Ну погоди! Всё равно тебя оттуда вытащу!
Папа достал телефон, вошёл в дом. И вдруг Антошка услышал душераздирающее кошачье завывание, а следом — громкий надсадный лай. Вылетел как ошпаренный из подъезда папа — коты, казалось, орут у него прямо в зажатом кулаке, — и почти сразу показалась собака. Она скалила зубы. На неё было страшно смотреть.