— И как ты его один вытянешь?
— Пошли со мной!
— Слышь, Васька, ты как хочешь, а я про тебя нашим расскажу. И про Дениса. Ты же понимаешь, что меня одного не пустят, а один ты его не вытянешь. У тебя сил не хватит. Ты же не хочешь, чтоб Денис там навсегда остался, в этой яме! Пошли!
Я потянул за собой Ваську.
— Расскажешь… А потом?
— Суп с котом!
— Не хочу я…
— Да замолчи ты! О Денисе подумай!
— Упекут в детдом!
— Сбежишь снова, — успокоил я Ваську.
Как это мне в голову пришло!
Аргумент подействовал мгновенно. Васька помчался к изоляторской веранде впереди меня.
Минут десять понадобилось, чтоб объяснить взрослым ситуацию. Еще минут пять, чтоб выслушать всяких «дураков», «безобразий», «беспределов» и прочих ругательных слов и выражений, а также охов, ахов и прочих восклицаний.
Еще пять минут, чтоб достать веревку и фонарь (с помощью Верочки). Верочку тоже пришлось ввести в курс дела. Пока мы суетились, она собрала аптечку и вручила ее Жанне, как самой подходящей для такого дела.
Кроме того, она согласилась предупредить начальство, что отпустила меня с родителями на прогулку.
Мама быстро собрала продукты и воду.
— С Богом! — произнес Иваныч, и мы двинулись…
Через двадцать минут после появления Васьки на веранде вся наша компания уже делала первые шаги вверх по горе.
Гора не успокоилась. Теперь она тащила к себе не только меня, но и моих близких.
Опять, как и в первый раз, я шагал в полной уверенности, что мы делаем все правильно. Не зря мы снова карабкаемся в гору, не зря!
Вероятно, в первый раз я ходил на разведку. Что ты на сей раз приготовила нам, гора?
Я не сомневался, что мы спасем Дениса. Кроме того, как и в первый раз, я радовался, сам не зная чему.
Наши сразу же приступили к Ваське с расспросами насчет детдома. Васька что-то буркнул, потом замкнулся и молчал, а потом вообще убежал вверх, метров на пять ото всех остальных. Так он и шел впереди, чтоб никто к нему не приставал.
Зато меня заставили рассказать все, что я знаю о монастыре и о Ваське с Денисом.
Сначала обсудили тему детдома. Тут все проявили единодушие. «Безобразие и беспредел» зазвучали снова, и только Жанна, после некоторого молчания, сказала:
— Да хватит вам! Всё «они», «они»! А мы? Чем мы лучше? В своей скорлупе сидим, ничего не хотим видеть! Нас, как котят, надо обязательно ткнуть носом в дерьмо, чтоб мы задумались!
Тут я увидел, как Иваныч тихонько взял в свою лапищу тоненькую руку Жанны. Ненадолго… Видимо, так он выражал свое согласие.
Эх, взрослые, взрослые! Как дети!
— Нет ничего страшнее сирот при живых родителях! — сказала мама.