— Василию надо учиться. Обязательно. Это даже не обсуждается. Денис, надеюсь, ты это понимаешь?
— Да, — ответил Денис. — Я это давно знаю. Но… он еще маленький, а я… Куда меня уже усыновлять? Я уже и сам могу…
— Я без Дениса никуда не пойду! — аж зарделся Васька.
Его белесый чуб прилип ко лбу.
— Тебе надо, Васька. А я… Куда мне? — сказал Денис. — Куда мне… усыновляться?
— Что это за настроения? — возмутился Мигель. — Да ты…
Иваныч в это время подошел к Денису и приобнял его за плечи:
— С тобой-то как раз проще всего. Ваську мы можем усыновить, а тебя взять под какую-нибудь опеку. Пока тебе восемнадцати нет. Устроим тебя в училище. Куда — сам выберешь. Захочешь — в общежитие пойдешь, захочешь — у нас поживешь, пока встанешь на ноги. Станешь самостоятельным и будешь к нам в гости приходить. А?
— Соглашайся, Денис! — не выдержал я. — К нам в гости приходить будете!
— Да… — чуть слышно произнес Денис.
— И к нам, — присоединился Мигель, — когда я женюсь на молодой докторше. Она будет нас всех лечить. От кори…
— И от всякой душевной хвори, — добавила мама. — Ей тогда пациенты не понадобятся, когда она за тебя выйдет. Если выйдет, конечно.
— Почему это?
— А ей тебя одного на всю жизнь хватит.
— Ты сам, дорогой, мозги вынесешь всем, кто захочет. Я бы подумала на месте Веры.
— Он и тем мозги вынесет, кто не захочет.
— Как все пекутся о моем душевном здравии! — воскликнул Мигель, картинно воздев руки.
— О тебе не попечешься — так ты сам на лету спечешься!
Так они стояли и подкалывали друг друга еще долго. Наверно, для того, чтоб немного расслабиться… Ведь произошло нечто важное, чему я не могу найти названия.
Раскрасневшийся Васька собрал свои рисунки и ушел под крышу.
А Денис подошел к источнику. Он набирал в ладони воду и пил, и умывался, и фыркал…
Наконец взрослые пришли в себя и затихли. Денис вернулся ко всей компании.
Васька же спрятался и не выходил.
— Между прочим, мы еще даже не входили в монастырь. Вернее, в храм, — вспомнил папа. — В разрушенный храм.
— Мы входили вчера ночью. С Жанной, — сказал Иваныч. — Но уже темно было.
— Так что же нам мешает? — спросил Мигель и направился ко входу.
Я подумал, что уже второй раз на горе, а в развалины храма тоже ни разу не заходил, и направился вслед за всеми.
У крылечка меня догнал Денис.
— А они… кто? Художники? — тихо спросил он.
— Иваныч — художник, а Жанна — журналистка.
— Моя мама была медсестрой, а папа в порту работал.
— Не переживай! — прошептал я. — Они хорошие люди. У Жанны дочка была, только умерла в роддоме. И муж бросил. А Иваныч в монастырь хотел уйти. Но его не приняли…