– Извини, дорогая, – сказал Василий спутнице, – но надо ответить.
– Разумеется, – безмятежно улыбнулась Жасмин.
– Да? – произнес Василий в трубку, отвернувшись от нее.
– Василий. Извини, что беспокою. Но я хотел поблагодарить тебя за два года службы. Ты был вполне компетентным и надежным, и я ценил это.
Сердце Василия мучительно сжалось. Деламатер безжалостен и не из тех, кто позвонит, чтобы небрежно поблагодарить. Смахивает на увольнение. Впрочем, Деламатер и не из тех, кто увольняет людей. Его кадровые перестановки куда более радикальны.
Опустив телефон, Василий окинул зал взглядом, но ничего подозрительного не заметил. С другой стороны, его быстрая рекогносцировка отняла на пару секунд больше, чем следовало бы.
Он поглядел на Жасмин, и по ее осоловелому взгляду понял: Деламатер ухитрился что-то подсыпать в вино. Василий всегда был настороже при общении с Деламатером, понимая, что этот день настанет, но гроссмейстер запросто его обставил, ни в малейшей степени не смущаясь тем, что спутница Василия неизбежно будет списана в сопутствующие потери.
Василий выругал себя. Он стал предсказуем. Использовать его пристрастие к женщинам, ресторанам и винам было как два пальца об асфальт. И теперь он поплатится за это жизнью.
– Я подстраховался на случай, если ты попытаешься убить меня, Джон. После моей смерти фотки и видео с тобой будут на руках у властей. Уж поверь. Так что лучше бы нашлось противоядие, – пригрозил он, чувствуя, как летаргия просачивается до мозга костей. – Или твоя истинная личность будет раскрыта.
– Да, Василий, мне уже давненько известно о твоей страховке. Но покойся с миром. Она тщательно обезврежена. Ничего не просочится.
Его спокойный тон уверил Василия, что Деламатер не лжет. А значит, Василий просчитался дважды. Он всегда считал, что Джон отстранит его от должности лицом к лицу. Что такой психопат пожелает прикончить Василия собственной рукой, смакуя момент, когда русский заглянет в зрачок пистолета, понимая, что жить ему осталось считанные секунды. Тогда-то Чирков и планировал предъявить свой страховой полис. Разоблачение личности, которой Деламатер так дорожит. Но тот обмишурил его, как маленького.
На Василия, продолжавшего погружаться в ступор, снизошло чувство полнейшего успокоения. Он понимал, что это мери́ло уважения Деламатера к нему – выбрать зелье, которое подведет его к смерти мягко и ласково, а не в муках, как тот предпочитал во многих других случаях.
– Почему? – спросил Василий.
– Это было необходимо, – ответил Деламатер. – Жаль, что так получилось.