! – настаивал Холл. – Поступите правильно.
Вид у Гердлера был, как будто ему дали под дых.
– Я поступаю правильно, – произнес он с отвращением к самому себе. С отвращением к невероятной ситуации, когда возможны лишь решения холоднее льда. – Я верю в ваши добрые намерения, Ник. Сейчас. А как насчет завтра? Учитывая, что сотворили с вашим мозгом, просто чудо, что вы еще живы. Ваш рассудок и память безжалостно испохабили. С момента отправки вами того электронного письма у вас уже был провал в памяти. Ваше сознание перенесло многократные тяжкие травмы и потенциально нестабильно. Кто знает, что там впереди? А если вы вдруг потеряете психическую уравновешенность? Станете параноидальным шизофреником, способным читать мысли?
Холл побледнел. Теперь у него был вид, словно ему саданули под дых. Этот леденящий кровь сценарий ему даже в голову не приходил.
– Или могущество вас переменит? – продолжал Гердлер. – Власть портила хороших людей и прежде. Так что потенциально вы – психически неуравновешенный ядерный боеприпас, уверяющий меня, что самодетонация ему не грозит. Я верю искренности ваших чувств, когда вы говорите, что не станете выпускать джинна из бутылки. – Он горестно тряхнул головой. – Но ставки тут слишком высоки, чтобы оставить все, как есть. Не уверен я в том Нике Холле, которым вы станете через год. Да и вы тоже, – кивком указал он на пленника.
Гердлер прав, осознал Холл. Он слишком потенциально опасен, чтобы жить. Значит, его смерть пойдет на благо общества? Оспаривать это он не мог.
Но его инстинкт выживания оставался слишком силен. Он не мог поставить крест на своей жизни лишь из-за того, кем может стать, что может олицетворять. Может, это и правильно с точки зрения этики, но он на это не способен. Так что он будет бороться за выживание до последнего вздоха, даже понимая умом, почему не должен оказывать ни малейшего сопротивления.
Он снова стал живым примером урока, который Меган Эмерсон почерпнула из бродвейской пьесы. Ее эффекта злой. При взгляде с одной стороны, Джастин Гердлер – герой, не чурающийся своего долга, как бы омерзителен тот ни был, устранить вероятную угрозу безопасности цивилизации. При взгляде с другой, Холл – невиновный, казненный без суда безжалостным самодуром. И Ник не мог не заметить, что Гердлер – герой с куда большего числа точек зрения, чем он.
В отличие от Альтшулера, у полковника в шкафу имелись крайне неприглядные метафорические скелеты. В общем и целом, он хороший человек, вынужденный слишком уж часто принимать невозможные решения, принимать которые не следовало бы никому; но в личной жизни от отнюдь не ангел. Порядочность Альтшулера почти не запятнана, а вот у Гердлера в прошлом немало серых пятен.