– Хочу войти в долю? – испуганно переспросил Альтшулер.
– Если ты попрешь против него, то ничего не добьешься. Хуже того, ты его всполошишь, и он уничтожит все улики. Но сказав, что хочешь войти в долю, ты прибегнешь к стратегии кнута и пряника. Если он сможет тебя вовлечь, ты будешь в полной его власти. Он станет твоим хозяином. А проект выиграет оттого, что твой гений будет использоваться прямо у истоков. Это пряник. Если он прикинется дурачком, то не может не понимать, что ты на это не купишься и можешь его сдать. Это кнут. Комбинация не может не сработать. Он встретит тебя с распростертыми объятьями. Поверь, он умирает от желания рассказать кому-нибудь вроде тебя, что происходит на самом деле. Это сработает. Верь мне. Я в этом уверен.
Файф сказал это с такой абсолютной убежденностью, что Альтшулер почти принял это как факт. Но почти. Файф не добился бы своего положения, если б позволял себе подпустить в свою риторику хоть капельку неуверенности, когда надо быть убедительным. Но и Альтшулер не добился бы своего положения, позволяя кому бы то ни было помешать ему использовать собственные недюжинные аналитические способности.
– Это еще неизвестно, как он отреагирует, – засомневался Алекс. – И мы оба это понимаем. Что, если ты заблуждаешься? Что, если Келвин решит меня убить? В конце концов, он уже повинен в массовых убийствах. Что ему еще одно?
– Он не станет. Поверь мне. Может, Келвин и безжалостный психопат, но он еще и умен. Он сделает то, что в его же личных интересах. А если он тебе пригрозит, покажи ему «жучок». Скажи, что Эд Коуэн находится возле дома, и если с тобой что-нибудь случится, та же участь в кратчайшие сроки постигнет и его.
– Ну, не знаю… – промямлил Альтшулер.
– Ты можешь это сделать, Алекс. Ты должен это сделать. Я вовсе не указываю пальцем, но тебе следовало спохватиться раньше остальных. А ты не спохватился. И люди погибли. Ты сделаешь это по нескольким причинам. И прежде всего потому, что понимаешь: это лучший способ гарантировать, что Келвин заплатит за содеянное и мир узнает, какое он чудовище. Но еще и ради себя. Для тебя это шанс всей твоей жизни. Если ты это сделаешь, я поставлю тебя гендиректором «Лабораторий Тейя».
Файф помолчал.
– Теперь я знаю, что ты думаешь. Да, когда это говно всплывет, разразится скандал века. Он будет доминировать в международных новостях целую вечность. Но все будут знать, что ты непричастен. А дым непременно рассеется. А когда это произойдет, «Тейя» будет по-прежнему обладать интеллектуальной собственностью, добытой злодеяниями Келвина.