– Но эта ИС будет замарана дальше некуда, – возразил Альтшулер. – Все это сразу же наводит на мысль о жутких медицинских экспериментах, проводившихся нацистами во время Второй мировой войны.
– Да знаю! Мне хочется иметь касательство к деяниям Грея ничуть не больше твоего! Но что бы ты порекомендовал? Притвориться, что этих достижений просто не было? – в сердцах бросил Файф. – Если б Адольф Гитлер нашел лекарство от рака, разве мы отказались бы от лечения?
– Не знаю, – тяжко вздохнув, упрямо шепнул Альтшулер.
– Конечно же, мы все равно пользовались бы этим лекарством, – стоял на своем Файф. – И ты сам это знаешь. И это было бы правильно… Ну, и здесь то же самое. И общественность в конце концов это признает. Не сразу, но признает. А если мы привяжем систему к входной информации, идущей от глаз, а не из киберпространства, то получим средство от слепоты. И глухоты. Думаешь, его не примут в конечном итоге, пусть и оскверненное? И это только начало, – не унимался Файф. – «Лаборатории Тейя» уцелеют и вскорости начнут процветать. Поверь мне, когда дым рассеется, мы сможем побить рекорд «Фейсбука» по скорейшему достижению рыночной капитализации в сотню миллиардов долларов. А ты будешь гендиректором с пакетом акций в десятки миллиардов долларов.
Альтшулер осознал, что Файф прибегает к своей любимой стратегии кнута и пряника, чтобы убедить его. Но не мог не признать, что она действительно эффективна. Комбинация кнута чувства вины с пряником перспективы стать гендиректором следующего «Фейсбука» или «Эппл» вкупе с гарантированным несказанным богатством была убедительнее некуда.
– Я понимаю, что прошу многого, Алекс, – продолжал Файф. – И понимаю, что это страшно. Но мне нужна твоя помощь. Ты в деле?
Сглотнув, Альтшулер молча кивнул – и лишь через несколько секунд сообразил, что Файф его не видит.
– Я в деле, – наконец шепнул он.
– Ты поступаешь правильно, – заверил Файф. – Эд Коуэн уже находится прямо за дверью «Лабораторий Тейя». Впусти его. И давай пригвоздим этого психопатического выродка сегодня же вечером.
22
Полковник Джастин Гердлер присвоил отысканию Ника Холла высший приоритет. Трижды прочитав электронное письмо, предположительно присланное Холлом, и узнав, почему его статус изменился, полковник заставил колесики закрутиться, а потом заперся в своем кабинете, выключил Мэгги и целый час потратил на одни лишь раздумья о возможных последствиях сообщения Холла, если только оно правдиво. Вслед за тем он посвятил еще несколько часов дискуссиям со своим непосредственным подчиненным майором Майком Кэмпбеллом и пришел к выводу, что мыслят они в унисон.