. Изыскания историков показали, что выдвинутый Гиббоном тезис о «падении Римской империи» не может считаться исчерпывающим при описании этого периода, да и сам процесс — более сложный и многоуровневый
>{20}. Ученые убедительно продемонстрировали, что уже к концу принципата Римская империя лишилась многих черт, которые напоминали о ее связи с республиканским Римом времен Античности. Стало нормой рассуждать о Поздней Античности как об исключительном периоде истории, который характеризовался значительным количеством особенностей по сравнению и с предшествующим, и с последующим периодами. Используя данные археологии, исследователи все меньше говорят о массовых варварских вторжениях как о доказанном факте. Данное обстоятельство позволяет переосмыслить значение указанного периода — времени, которому свойственна преемственность традиций и постепенная их адаптацией к новым условиям
>{21}. Поэтому сейчас историки настаивают на том, что в Поздней Античности сложились своя, особая практика власти, отличающаяся от классических традиций и не связанная с каким-либо влиянием варваров на римский мир. Иными словами, Поздняя Античность не сразу уступила место Раннему Средневековью, более того, между ними существовала значительная генетическая связь.
В результате эволюции исторического знания появилось то, что в XIX и начале XX в. называлось просто «Средневековьем», а в конце XX в. стало именоваться «Высоким Средневековьем». Поэтому развитие представлений о власти и об организации общества в Галлии в период правления династии Меровингов стоит рассматривать не только с точки зрения средневековых порядков и ментальности, но и учитывая позднеантичные идеалы, социальную и политическую практику.
С одной стороны, историки отмечали постепенное ослабление власти франкских королей, связанное в первую очередь с тем восприятием истории династии, которое, например, обнаруживается у Эйнхарда>{22}. Однако существенным недостатком этой устоявшейся в первой половине XX в. точки зрения является ряд внутренних противоречий; видны они лишь при тщательном анализе. В частности, данная концепция не дает удовлетворительного объяснения серии событий, произошедшей во Франкском королевстве в конце VI — первой четверти VII в. Тогда франкским королям из «Суассонской» ветви династии удалось усилиться (в правление Хильперика, его сына Хлотаря II и внука Дагоберта I) и объединить под своей властью практически всю территорию современной Франции. После очередного раздела территории единого королевства, вызванного смертью Дагоберта, власть Меровингов над обширным пространством современной Галлии, как принято считать, уже никогда не восстановилась, да и само значение династии в целом перестало быть определяющим для судеб региона. Таким образом, именно правление короля Дагоберта стало пиком раннесредневекового единства Франции, а государь приобрел мифологические черты собирателя земель.