– Я внешним видом своей собаки сама занимаюсь! – обиделась Лола. – Посторонним не доверяю!
– Это кто тут посторонний? – Леня сделал вид, что разозлился всерьез, и резко тронул машину с места.
Домой ехали в напряженном молчании, и к концу дороги Лола решила мириться. В самом деле, Леня ведь очень часто гуляет с Пу И, когда ей не хочется утром вылезать из-под одеяла. И моет ему лапы, если на улице дождь. И песик его любит, так что зря она сказала про постороннего.
– Ленечка, а как же ты от этой Мусиной ушел? – спросила она.
– Думаешь, она меня выгнала? – усмехнулся Маркиз. – А вот и нет, Изабелла Порфирьевна очень была мной довольна и даже обещала со временем мое имя на афише поставить. Маленькими буквами, конечно. Но тут, понимаешь, несчастный случай произошел: репетирует Изабелла номер на арене, и вдруг кто-то клетку со львами случайно открыл. И пошли они прямо на собачек!
– Да ты что? – ахнула Лола. – Ну и порядки у вас в цирке! Точнее, никакого порядка.
– Да, бывает такое, но очень редко. Потом злые языки говорили, что это нарочно кто-то Изабелле подгадил. Она вообще-то вредная тетка была, склочная и скандальная. Все время к директору жаловаться бегала, в местком заявления писала.
– Что такое местком?
– Вот, – вздохнул Леня, – всего-то ты меня лет на восемь моложе, а уже не знаешь…
– И вовсе не на восемь, – надулась Лола, – а гораздо больше.
Леня точно знал, что на семь с половиной, но предпочел не углубляться.
– Короче, львов, конечно, в клетки вернули, но собачек своих Изабелла не досчиталась. И сама еле спаслась, по канату взобралась, несмотря на лишний вес и солидный возраст. Ну, конечно, потом в больницу легла, нервы лечить. А как вышла, то сразу на пенсию. Номер сняли, собачек, которые остались, кого куда, двух она сама на память забрала. А меня к жонглерам определили, булавы подавать. Потом уже в номер с фокусами взяли. Хорошее было время… – Леня так задумался, что даже не услышал приветствия консьержки.
* * *
Действовать решили глубокой ночью, потому что летние ночи в городе Санкт-Петербурге весьма светлые, и самое темное время в районе двух, да и то не ночь это, а сумерки.
За ужином Лола заявила, что она непременно пойдет на дело с Леней, это вообще не обсуждается.
– За тебя еще там волноваться… – заворчал компаньон, – некогда мне…
– Я тебя одного не пущу, если надо – у двери лягу! – Лола подбоченилась и встала в проходе.
И глаза у нее был такие, что Маркиз понял: его боевая подруга не шутит.
– Ладно, в машине посидишь, – процедил он.
Лола поскакала подбирать костюм, ее мудрый компаньон прилег вздремнуть. К тому времени, как он проснулся, Лола уже заварила крепкий кофе и сунула чашку ему под нос. Впрочем, и без кофе ее компаньон был бодр и готов к подвигам.