Через десять минут мы добрались до подлеска из молодых елей и березок, в котором то тут, то там проглядывали замшелые скалы. Мы шли вдоль горной реки. Ветви деревьев и выступающие из воды верхушки камней были покрыты мхом, похожим на зеленый бархат. Тропинка стала шире, показалась рыжеватая земля и вездесущие черные ели. Мало-помалу шелест вершин заглушил рев потока.
– Мы почти пришли! – прокричала Марилина. – Здесь, на скале Рэш, самая высокая точка парка и водопада!
Показалась пологая поляна, с которой открывался вид на пропасть. У наших ног лежал монастырь, я узнавал места, которые видел на фотографиях патологоанатома.
Марилина подтвердила мои предположения, показав пальцем:
– Тело лежало вон там. На краю скалы.
Мы спустились по склону. Трава была жесткой, как на поле для гольфа.
– Вы каждое утро приходите сюда для молитвы?
– Нет, я просто прогуливаюсь по тропинке.
– Как же тогда вы обнаружили тело?
– Из-за зловония. Я подумала, что там лежит падаль.
– В котором часу это было?
– В шесть часов утра.
– Так это вы опознали Сильви Симонис? – догадался я.
– Ну конечно. Лицо совсем не пострадало.
– Вы ее знали?
– В Сартуи ее все знали.
– Я хочу сказать: лично?
– Нет, но убийство ее дочери ужаснуло весь район.
– Что вам известно об этом первом убийстве?
– А что я, по-вашему, могу об этом знать?
Воцарилось молчание. Смеркалось. В воздухе повис снежный туман. Я бы с удовольствием закурил, но так и не решился, – наверное, из-за сакрального характера этого места, где совершилось гнусное преступление.
– Я слышал, что тело было повернуто к монастырю.
– Да, естественно.
– Почему же «естественно»?
– Потому что этот труп был провокацией.
– Чьей?
Она спрятала руки под пелерину. Ее коричневое морщинистое лицо напоминало кусок черного кварца.
– Дьявола.
«Вот оно!» – подумал я. Мысль была нелепой, но я ощутил некоторое облегчение: враг был назван, хотя без предрассудков не обошлось.
Я постарался говорить подобающим случаю языком:
– Почему дьявол выбрал именно ваш парк?
– Чтобы осквернить наш монастырь. Изгадить его. Как теперь здесь молиться? Сатана оставил после себя запах тлена.
Я приблизился к краю пропасти, и ветер прижал плащ к моему телу. Жесткая трава скрипела под ногами.
– Помимо выбора места преступления, что заставляет вас считать его сатанинским?
– Положение тела.
– Но я видел снимки. Ничего дьявольского в них нет.
– Дело в том, что…
– Что?
Она искоса взглянула на меня:
– Вы действительно специалист?
– Я же вам сказал: ритуальные преступления, сатанинские убийства. Моя группа сотрудничает с парижским архиепископством.