– Вы не приметили, что он вроде не в себе?
– Нет.
Я не осмелился признаться этому незнакомому человеку, что я не говорил с Люком – не говорил по душам – вот уже несколько месяцев, несмотря на то что нас разделял всего один этаж. В завершение я спросил на всякий случай:
– Больше ничего странного вы не заметили? Я хочу сказать: когда вытаскивали тело.
Человек в черном сощурил зеленые глазки. Казалось, его опять обуревают сомнения.
– Вам не говорили про образок?
– Нет.
Садовник приблизился. Он явно оценивал мое удивление. Приняв решение, прошептал мне на ухо:
– В правой руке у него был образок. Так мне показалось. Я увидел только цепочку, которую он сжимал в кулаке.
Итак, бросаясь в воду, Люк что-то держал в руке. Амулет? Нет, Люка нельзя назвать суеверным. Садовник снова протянул мне фляжку, насмешливо улыбаясь беззубым ртом:
– Признайтесь. У лучшего друга от вас было многовато секретов, ведь так?
Больница в Шартре, также носившая название Отель-Дье, возвышалась в глубине двора, покрытого черными лужами и подрезанными деревьями. Кремово-коричневое здание напоминало пирожное с шоколадными полосками. Я не стал подниматься по двойной внешней лестнице, ведущей сразу на второй этаж, а прошел на первый.
Я оказался в большой столовой со сводчатым потолком, каменными колоннами и черно-белым кафелем на полу. В глубине – залитое солнцем крыльцо, ведущее в сад. Мимо прошла медсестра, и я спросил, можно ли поговорить с врачом, который вернул к жизни Люка Субейра.
– Мне жаль, но сейчас он обедает.
– В одиннадцать часов?
– После этого у него назначена операция.
– Я подожду здесь, – сказал я, доставая удостоверение. – Скажите, пусть идет сюда со своим десертом.
Девушка ушла. Ненавижу показывать свою власть, но от одной мысли, что придется войти в столовую с ее запахом жратвы и звяканьем столовых приборов, мне становилось дурно. В зале послышались шаги.
– Что вам нужно?
Здоровенный тип в белом халате с разъяренным видом шел мне навстречу.
– Майор Матье Дюрей. Уголовная полиция Парижа. Я веду дело о самоубийстве Люка Субейра. Вчера его доставили к вам в отделение.
Врач разглядывал меня через очки. Лет шестьдесят, седые волосы, не знавшие расчески, длинная, как у грифа, шея. Наконец он произнес:
– Я все написал в отчете, который отправил жандармам вчера вечером.
– В Уголовной полиции его еще не получили, – сблефовал я. – Прежде всего скажите: почему вы решили отправить его в Отель-Дье в Париже?
– У нас нет нужного оборудования. Люк Субейра был полицейским, вот мы и решили, что Отель-Дье…
– Мне сказали, что его возвращение к жизни граничит с чудом.