Через несколько часов под нами уже светились огни Парижа. Я наклонился к иллюминатору и снова окунулся в холод, тьму и дымы столицы. Но даже через стекло я чувствовал, что такой стужи, как в Кракове, здесь быть не может. В Польше мороз терзал постоянно, оледенение возвышало всякую деталь, выявляя суть. А Париж тонул в унынии, грязи и безразличии. В тине, которая смешивает улицы и время в единую слякоть. Однако я был счастлив, что снова оказался в этой серости. Хроническая скука – моя природная экосистема.
19 часов, пятница
Запруженная транспортом магистраль. Барабанит дождь. Я открыл окно такси и жадно дышал. Запах мокрого асфальта, выхлопные газы, свист потревоженных шинами луж. И водители, застывшие в своих машинах, словно в стоп-кадре.
Когда такси затормозило наконец на улице Дебеллем, меня охватил трепет новобрачного. Как Манон воспримет эту новую жизнь? В моей квартире? Она никогда не была в Париже.
Я торжественно провел ее по моей знаменитой лестнице под открытым небом. Она лишь вежливо и отрешенно улыбнулась. Потрясение, пережитое в Кракове, пробудило в ней испуганную девочку прежних времен. Я сам еще был в шоке. Однако сквозь страх и отвращение из глубин моего существа рвалось другое чувство. Лихорадочное возбуждение вместе со странным оцепенением. Любовь?
В гостиной Манон опустилась на диван. Я предложил ей чаю, она отказалась. От алкоголя тоже. Она словно застыла, так и не сняв теплую куртку. Оставалось самое трудное: объяснить ей, что я должен совсем скоро отправиться в Отель-Дье. Ее реакция меня не удивила.
– Я поеду с тобой.
Впервые после Кракова она произнесла больше трех слов подряд.
– Невозможно, – уговаривал я ее. – Я должен принимать меры предосторожности. Защищать тебя.
– Я даже не знаю, где нахожусь.
Вдруг мне стало жалко ее до слез, в прямом смысле – до слез. Я нутром ощутил ее боль. Ее грусть была моей грустью. Ее смятение сделалось моим. Я рухнул перед ней на колени и взял ее руки в свои:
– Ты должна мне доверять.
Она улыбнулась. В груди у меня разлилось тепло. Словно внутреннее кровотечение, невероятно приятное. Упадок сил, смертоносный, но сладостный. Я прошептал:
– Позволь мне тебя защищать. Позволь мне…
Я не смог закончить фразу. Манон обхватила мое лицо ладонями и привлекла к своим губам. Воля меня покинула. Сердечный жар растекся по всему телу. Жизненные силы покидали меня, но ничего лучшего я до сих пор не испытывал…
Через два часа я катил к Отель-Дье, все еще переполненный пережитым. Манон. Ее руки на моем теле. Биение крови. Последние мгновения. На ее ласки откликнулись неведомые мне самому точки, нечувствительные прежде участки кожи. Нежная и совершенно незнакомая мне акупунктура любви…