Какое-то время он даже слышал свой собственный голос: «…Я стоял на ступеньках и звал ее, думал, что она вот-вот всплывет или что она шутит надо мной… Я не был уверен, что с ней что-то случилось, всего за минуту до этого она была в прекрасном настроении…» Том напрягся. В голове у него будто крутилась пластинка, прямо в гостиной разворачивалась небольшая драма, и он не мог ее остановить. Он видел себя с итальянскими полицейскими и с мистером Гринлифом возле больших дверей, которые вели в холл, и слышал, как честно все рассказывает. И ему верят.
Но пугали его не этот диалог и не полная убежденность в том, что он сделал это (он знал, что этого не делал), а то, что он помнил, как стоял перед Мардж с башмаком в руке и хладнокровно и методично представлял все свои дальнейшие действия. Дважды это уже произошло, и оба раза были не плодом его воображения, а реальностью. Он мог бы сказать, что вовсе не хотел этого делать, и, однако же, сделал. Он не хотел быть убийцей. Иногда он совершенно забывал о своих убийствах – только сейчас до него это дошло. Но иногда – как теперь – вспоминал их. Сегодня, размышляя о смысле вещей и о том, почему ему нравится жить в Европе, он явно о них забыл.
Том повернулся на бок, положив одну ногу на диван. Он был весь в поту, его трясло. Что с ним происходит? Что произошло? Увидевшись завтра с мистером Гринлифом, не наболтает ли он ему всякой чепухи о том, как Мардж упала в канал, как он звал на помощь, как прыгнул в воду и не смог ее найти? Даже если Мардж будет стоять рядом, не разойдется ли он и не расскажет ли всю эту историю, тем самым обнаружив, что он маньяк?
Завтра ему предстоит сообщить мистеру Гринлифу о кольцах. Нужно пересказать ту же самую историю, которую уже слышала Мардж. Чтобы рассказ звучал правдоподобно, необходимы подробности. Он начал их сочинять. Его мозг успокоился. Том представил себе номер в римской гостинице, как они стоят и разговаривают, как Дикки снимает оба кольца и протягивает ему. Дикки говорит: «Никому об этом не говори…»
Мардж позвонила мистеру Гринлифу в половине девятого утра, чтобы узнать, когда к нему можно зайти в гостиницу. Но мистер Гринлиф, должно быть, заметил, что она чем-то расстроена. Том слышал, как она начала рассказывать ему о кольцах. Мардж говорила теми же словами, что и Том, когда рассказывал о кольцах, – очевидно, она поверила ему, – но какова была реакция мистера Гринлифа, Том не знал. Он боялся, что после этой новости все встанет на свои места и, когда они увидятся утром с мистером Гринлифом, тот окажется в обществе полицейского, который арестует Тома Рипли. Такая возможность сводила на нет преимущество его отсутствия в тот момент, когда мистер Гринлиф узнает о кольцах.