Мера недоверчиво посмотрела на старую женщину. Отвезти ее назад! В Пальмиру!
— Но, матушка, это очень дальнее путешествие. Это было бы слишком утомительно для меня.
— Так должно быть, дочь моя. Ты больше не увидишь Пальмиры, но ты должна увезти девочку в пустыню, чтобы она начала искать истинные пути, которые приведут ее к ее предназначению. Вы отправитесь сегодня же вечером. Луна полная, это подходящее время, — сказала прорицательница, — луна покажет вам дорогу.
Меру будто оглушили. Она молча наблюдала, как жрица медленно поднялась со стула и подошла к закрытой нише в стене. Она достала из ниши какой-то предмет и положила его на стол перед Мерой.
— Дай это своей дочери, — произнесла она, — когда-нибудь это спасет ей жизнь.
Это был кусок серы, которую обычно зажигали в комнате больного для изгнания злых духов. Неужели это означает, что Селену в будущем ждет какая-то ужасная болезнь? — думала Мера.
— Это все, чем я могу тебе помочь, — сказала прорицательница и вновь с муками опустилась на стул. — Тебе много надо сделать, если ты хочешь подчиниться богине и еще сегодня вместе с дочерью покинуть Антиохию. Отправляйтесь на восходе луны.
— Primum non nocere, — тихо произнес Андреас, втирая в ухо пациента обезболивающую мазь, — это означает: «Прежде всего, не причини вреда». Это главная заповедь врачей.
Спящий пациент лежал на кушетке в лечебном кабинете в доме Андреаса. Волосы вокруг его уха были острижены, голова была обращена в сторону. В свете летнего солнца, струящегося через окно, Селена отчетливо увидела деформированную мочку уха.
Этот мужчина был рабом, которому теперь дали свободу. Он принес Андреасу свое освободительное письмо в доказательство того, что имеет право на восстановление формы мочки.
Дырка в ухе была знаком рабства. Обычно дырка делалась шилом на рынке рабов, когда раб был еще молодым, но из-за вдетого в нее тяжелого кольца дырка в мочке уродливо деформировалась, и эта деформация выдавала в человеке раба даже после его освобождения. Андреас был одним из тех немногих врачей, которые владели искусством возвращать таким мочкам первоначальную форму. И этим утром он показывал Селене, как делается такая операция.
Девушка стояла рядом с ним, а когда взяла в руку скальпель, он правильно положил его ей в ладонь.
— Сначала режешь здесь, — говорил он, направляя ее руку. Сразу после разреза Андреас остановил кровотечение горячей палочкой для прижигания, — сейчас думай о том, что тебе сказал. Края раны должны быть открытыми и ровными, иначе они не срастутся.
Рука Селены была тверда, когда она обрезала края раны. Она черпала спокойствие из близости Андреаса и из того пламени, которое она ясно видела в своем воображении. Ее взгляд был очень внимателен, губы плотно сжаты в напряженном внимании, а Андреас, наблюдавший за ней, чувствовал, что его сердце может вот-вот ускользнуть от него.