Я краснею при мысли об этом.
— Правда? Ты… ты всех женщин, которые сюда заявляются, тащишь в свою комнату?
Вдруг я осознаю, что желаю знать, влюблялся ли он в кого-нибудь из них. Скорбит ли он все еще об этой потере?
— Ты первая, кто оказалась в моей постели. На самом деле, ты первая, кто когда-либо прикасался ко мне, — он поглаживает мою щеку, и я машинально наклоняюсь к ласкающей руке. — Ты первая во многом, очень многом.
«И последняя», — я надеюсь.
— Это делает меня счастливой.
— А я? Я делаю тебя счастливой?
Я протягиваю руку и провожу вниз по его груди. Она ощущается широкой и мускулистой, с едва заметным пушком грудных волос, которые вьются у меня под пальцами. В ней ни в малейшей степени нет ничего звероподобного. Нет, насколько я могу судить.
— Делал…, пока ты не оставил меня одну на весь день. Понимаешь, без тебя здесь очень тихо и одиноко.
— Здесь всегда очень тихо и одиноко, — говорит он печальным голосом. — А дни, когда кто-то приходит, самые худшие.
— Потому что знаешь, что они уйдут? — у меня болит сердце за него.
— Потому что я знаю, что они будут в ужасе и почувствуют отвращение к тому, что я есть. Знаю, что своим проклятием я уничтожу их жизни и ничего не могу поделать, чтобы помочь им.
От ответа Руари мне становится очень грустно. Каким одиноким он, должно быть, себя чувствует.
— И тогда спустя три дня, они в который раз исчезают, усугубляя твое чувство вины.
Он прикасается к моей щеке.
— Я предпочитаю, чтобы сюда вообще никто не приходил, только так я могу спасти их жизни. Но если они не будут приходить, проклятие никогда не закончится. И, в конечном счете, мне не предоставлен выбор.
Его прикосновение нежное и приятное, и я наклоняюсь к нему, поглаживая его руку, пока он держит свою ладонь на моей щеке.
— А ты когда-нибудь влюблялся в одну из них?
— Никогда. Ни одна из них не смотрела на меня иначе, кроме как с чистым отвращением. Сложно полюбить, когда вызываешь отвращение, — его вторая рука опускается на мои волосы, гладя мои темные локоны. — Поэтому ты так решительно настроена носить свою повязку для глаз, Уиллоу? Чтобы ты не смогла увидеть меня и почувствовать отвращение?
— Дело не в этом, — почему-то мне кажется, что, увидев его лицо, я в любом случае не почувствовала бы отвращение. Я лишь была бы глубоко опечалена тем, что он проклят столь безжалостным образом. — Я держу обещание, данное мною кое-кому, не более того.
— Должно быть, это очень важное обещание.
Не доверяя себе, я киваю головой, чтобы не выболтать детали. Я не могу это обсуждать.
— Спасибо за то, что понимаешь.